вторник, 6 марта 2012 г.

Сталинизм в советской провинции 1937-1938 гг. Массовая операция на основе приказа №00447 20/20

4. Дела хозяйственных и советских руководителей
Первым был арестован Смышляев М. М. — 26 августа 1937 г. Перед его арестом состоялось заседание бюро Пермского горкома ВКП(б), на котором Смышляев за развал работы в МТС и разложение труд-дисциплины в МТС был с работы снят и исключен из партии1. На этом же заседании бюро горкома были приведены конкретные примеры «вредительской работы» Смышляева: «[...] комбайны не работают, молотилки не подготовлены, тракторные сеялки не отремонтированы...»; «Установлено, что Смышляев является ставленником Голышева2, своей вредительской работой директор Кояновской МТС Смышляев привел к полному развалу МТС»3.
Ответ на вопрос: «Почему так произошло?» можно найти в тщательно собранных сотрудниками НКВД компрометирующих материалах на Смышляева: «[...] руководство ВКП(б) ведет неправильную политику в отношении крестьянства, и эта политика пустит крестьян по миру. ЦК организует МТС, но не финансирует их, и они влачат жалкое существование [...]».
МТС имела статус государственного сельскохозяйственного предприятия4, включенного в планово-распределительную систему советской экономики. Развитие машиностроительной отрасли и особенности планово-распределительной системы того времени создавали ситуацию хронической нехватки техники, запчастей, квалифицированных автослесарей — и, как следствие, частые поломки и простои техники. Приехавшие из Свердловска следственные бригады дали установку на включение всех аварий и поломок техники в диверсионные акты5.
Таким образом, можно предположить, что дело было не в хозяйственных талантах конкретного руководителя, а в особой системе хозяйствования (или «бесхозяйствования»), сложившейся в Советском государстве. Средства массовой информации арест и осуждение Смышляева интерпретировали так: «Вредительски срывая ремонт тракторов, они заставляли выезжать в поле на машинах с незаконченным ремонтом, у которых не было запасных частей. Враги народа делали все, чтобы вызвать недовольство среди трактористов. Трактористы не получали своевременно зарплаты, о культурном обслужива-
878

нии никто не заботился»1. Главной мыслью газетной статьи было то, что враги народа разоблачены и арестованы, значительное ухудшение жизни крестьян устроили эти враги специально, чтобы вызвать недовольство советской властью.
Методика ведения допросов похожа на методику допросов мусульманского духовенства. Первый допрос от 27 августа был посвящен записи всех знакомых. В протоколе допроса от 3 октября Смышляев «подписал» показания о том, что он состоял в контрреволюционной повстанческой организации и возглавлял ее кояновский взвод. В этот взвод входили Беляев Шариф — председатель сельсовета, Максудов Галимзян — председатель колхоза «Передовик», Степанов — учитель Кояновской школы, Волегов — заместитель директора Кояновской МТС и др. (всего 13 чел.). Дело вел следователь НКВД Ф. Г. Лизунов. Методы воздействия на подследственного были уже отработаны. В декабре 1937 г. к жене Смышляева пришел освободившийся из тюрьмы человек, принес записку от мужа и рассказал о методах допроса: держали до 20 суток в карцере, на допросе наставляли в рот дуло пистолета и т. д. Записка из тюрьмы дополняет методы получения признаний: «Ты остаешься одна с пятерыми детьми, тебе тяжело... Ох! Если бы не малые мои крошки, то было бы не так. Я вынужден был подписать обвинительный лист»2.
В деле имеется структура контрреволюционной повстанческой организации, которая после будет почти дословно перенесена в дело № 6857, а перечисленный кояновский взвод будет арестован, за исключением нескольких человек. Вероятно, к этому времени уже имелась схема организации, разработанная вышестоящим начальством: «Левоцким была спущена схема организационного построения этой организации. Я не знаю, кто являлся автором этой схемы и на основании каких материалов она была составлена, но знаю, что чертил ее Левоцкий и для этой цели он специально приглашал чертежника с завода № 10. Эта схема должна была служить основой для составления протоколов»3. Из текстов допросов можно попытаться воссоздать эту схему4.
Следственное дело № 6857 состоит из 7 томов и объединяет 42 чел., в том числе кояновское административно-хозяйственное руководство. Начинается оно с постановления о выделении следственного материала на этих 42 чел. из следственного дела А. И. Старкова.
4 См. Приложения.
879

Из 42 арестованных было 12 работников сельсоветов, 19 руководителей колхозов и МТФ, из них 24 чел. весной-летом 1937 г. были сняты с работы «за развал работы» и «бесхозяйственность», некоторые были отданы под суд. На 6 чел. имелись меморандумы с данными об антисоветской агитации. Так, председатель Кояновского сельсовета Беляев Шариф был отстранен от должности еще весной 1937 г., а в августе 1937 г. он работал рядовым колхозником в соседнем колхозе имени 7 съезда Советов и находился под следствием горпроку-ратуры1.
Жителям с. Кояново первоначально в вину были вменены хозяйственные недочеты, приведшие к материальным потерям в сельсовете, колхозе и, соответственно, ухудшению жизни советского человека. Так, председатель Кояновского колхоза «Передовик» Максудов Галимзян Башарович первоначально был обвинен в порче части урожая и падеже скота из-за недостатка корма. В следственных материалах на Максудова нет никаких данных, отчего Пермский уезд, признанный в 1921 г. «обеспеченным в кормовом отношении»2, когда на одну единицу скота в среднем заготовлялось до И пудов сена на месяц, в 1936/1937 гг. не смог обеспечить скот кормами. Из дела, из показаний других арестованных можно узнать, почему не было кормов для скота. Бывший работник Пермского райзо3 рассказывал, что в 1936 г. почти во всех колхозах Пермского района были изъяты даже семена в счет хлебопоставок, а также сдача сена государству привела к тому, что уже осенью 1936 г. стало ясно, что весной 1937 г. скот будет голодать4.
Все хозяйственные недочеты и неудачи конкретных руководителей интерпретировались как специальные акции, проводимые «с целью вызвать резкое недовольство среди колхозников, а также развалить работу колхозников». Арестованные по линии прокуратуры были переведены в горотдел НКВД (Ш. Беляев переведен в НКВД 1 ноября 1937 г.).
В деле у многих подследственных первый протокол допроса написан от руки, второй — напечатан на машинке. В первом протоколе почти все категорически отрицают свою принадлежность к какой-либо повстанческой организации. Во втором протоколе обычно фиксируется «чистосердечное признание».
Между первым и вторым допросами часто проходила неделя. Что же происходило за эту неделю? Максудов Галимзян вспоминал
880

в 1954 г.: «[...] допрос был организован таким образом: раздели до белья и в холодной комнате посадили на чугунный стул, продержали на нем — 1,5 суток, затем 3 суток держали стоя, отчего ноги опухли и стали как бревна [...] нелепость его [обвинения] для меня была совершенно очевидна, и я категорически отказался признать себя виновным, несмотря на меры принуждения, о которых я упомянул выше»1; «[...] один раз допрашивали без всякого перерыва в течение 3 суток без сна и пищи. Допрашивали меня несколько следователей. [...] на каждом допросе подвергали жестоким избиениям, в результате которых я неоднократно лишался сознания. Избивали меня кулаками, рукоятками наганов. Таких издевательств я перенести не мог и, чтобы прекратить свои страдания, подписал протоколы»2.
Такой метод ведения допроса подтвердил в 1940 г. бывший следователь Каменских: «[...] протоколы допроса обвиняемых Субботина, Максудова, Иртуганова, Оборина, Мухачева, Трутнева, Федорова, осужденных по данному делу за повстанческую деятельность, составлялись мной не со слов обвиняемых, а заранее по протоколам арестованного Старкова».
Пантелеев Н. Я., тракторист Кояновской МТС, в 1954 г. рассказывал: «[...] требовали от меня подписать написанные ими заранее протоколы. За время следствия я допрашивался 2 раза [...] я был подвергнут беспрерывному допросу в течение 5 суток без пищи, сна и больше сопротивляться был не в состоянии».
Приказом были определены лимиты для каждой области (10 ООО чел. — для Свердловской области). Вероятно, этим объясняется перевод арестованных хулиганов из ведения милиции в НКВД. Так, Трутнев Павел Иванович, житель с. Курашим, тракторист Кояновской МТС, был арестован органами милиции в конце октября 1937 г. за систематические драки и хулиганство как «социально вредный и опасный хулиган». В деле имеется только один протокол допроса П. И. Трутнева следователем НКВД Каменских, в котором Трутнев категорически отказался от предъявленных обвинений в участии в контрреволюционной повстанческой организации. Но, несмотря на это, 15 ноября тройка осудила его на 8 лет лагерей как участника контрреволюционной повстанческой организации.
О необходимости выполнять планы неоднократно говорили на следствии бывшие сотрудники НКВД: «На 60 чел. были формуляры, а па остальных совершенно не было материала, но требовали
881

100-300 чел. Бывший следователь Зырянов на допросах рас-
сказывал: «Когда я получил постановление на арест 200 человек, я стал применять те же методы следствия, которые узнал при своей "учебе". "Учеба" — это фальсификация дел и получение признания с помощью "конвейера"»2.
15 ноября 1937 г. тройка НКВД приговорила Максудова и еще 6 жителей села Кояново к 10 годам ИТЛ.
В сфабрикованном деле Смышляева список жителей Кояново, которые входили в повстанческий взвод, больше, чем было арестовано по делу № 6857. Так, не был арестован осенью 1937 г. зам. директора МТС по политчасти Волегов С. С. Может быть, он был исключен из списков благодаря своей докладной от 14 июля 1937 г. в Пермский горсовет. В докладной Волегов описывал «подрывную работу» сельсовета, руководства колхоза, мечети3. Но раз Волегов все же попал в список, он был арестован 18 декабря 1937 г. В вину ему вменяли участие в контрреволюционной повстанческой организации, участники которой уже были осуждены 15 ноября 1937 г. по делу № 6857. Можно предположить, что новые аресты были инициированы директивой Ежова № 50194 от 10 декабря 1937 г. о продлении «кулацкой операции», которая уже должна была бы закончиться (на операцию отводилось четыре месяца)4. В список он попал в качестве заместителя директора МТС, т. е. как хозяйственный руководитель. В характеристике, данной новым директором МТС Гудилиным, главным недостатком Волегова было следующее: «Несмотря на все вопиющие безобразия в МТС, отрядах, колхозах [...] в его докладных записках Обкому ВКПб всегда сквозит полное благополучие и успех, он боролся за длинные и красивые резолюции партийных собраний и совещаний, но не боролся за их выполнение»5.
В феврале 1939 г. дело было прекращено «за отсутствием состава преступления». Обращает на себя внимание то, что «особые методы ведения следствия» (избиения, обман, уговаривания) к Волегову и другим жителям Кояново, арестованным в декабре 1937 г. и позже, не применялись. Так, судя по протоколам допросов Волегова, на каждом допросе следователь Каменских зачитывал Волегову показания
' Показания бывшего следователя Лизунова, 15.06.1939 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 6857. Т. 6. Л. 156.
882

Смышляева и других участников предыдущего дела и призывал Волегова сознаться1. Примерно то же — в протоколах допроса арестованного 4 января 1938 г. учителя Сайманова2. Волегова и Сайма-нова допрашивали 4-5 раз в течение 1938 г., они вину свою отрицали. То есть можно констатировать, что к жителям с. Кояново аресты с последующими жестокими методами ведения допросов в декабре 1937 г. и весь 1938 г. не применялись.
Выводы
Жертвами операции в селе стали в первую очередь активные верующие мусульмане, во вторую очередь — административно-хозяйственные работники села. Расстрелянные мусульмане давно находились под «присмотром» НКВД, на них собирались сведения, доносы и, вероятно, были заведены специальные формуляры. Религиозные активисты, на языке приказа № 00447 — «церковники», были потенциальными жертвами в атеистическом государстве. Политика Советского государства в отношении религии не могла не вызывать критику у верующих людей. Такая критика интерпретировалась как антисоветская агитация. Мулла и члены совета мечети с. Кояново были включены в первую категорию.
Политика государства в отношении деревни — постоянное выкачивание средств с помощью многочисленных налогов, самообложений — вела к значительному ухудшению жизни крестьян и, соответственно, недовольству, протестным высказываниям, нежеланию работать в колхозе. Неурожай 1936 г. привел к хозяйственному кризису в прикамских деревнях. В Кояново зимой 1936-1937 гг. умирал от голода скот, посевы сокращались, колхозники часто не выходили на работу, так как, пытаясь выжить, занимались своим хозяйством: косили траву для личного скота, торговали, уезжали на заработки в город. Малый сбор налогов активизировал вышестоящее начальство — горсовет, который прислал проверяющие комиссии. А сотрудники НКВД придумали широко разветвленную диверсионную и вредительскую организацию, члены которой специально морили голодом скот, не ремонтировали технику и всячески ухудшали жизнь простых советских людей. Этим они отчасти сняли социальное напряжение, вызванное недовольством от голодной и тяжелой жизни, «найдя» и покарав конкретных вредителей-начальников.
Операция в селе проводилась в два этапа. Первый начался 6 августа и длился до конца августа; все арестованные были приговорены к
1 Протоколы допроса от 21.12.1937 г. и другие//ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1.Д.514. Л. 10, 12,65.
2 Архивно-следственное дело по обвинению Сайманова, 1938 г. //Там же. Д. 763.
883

расстрелу. 26 сентября начался второй этап операции; все арестованные были осуждены тройкой к 10 (один — к 8) годам ИТЛ. Таким образом, все соответствовало установлениям приказа № 00447. Всего расстреляно было 7 чел., отправлено в лагеря —11.
Предыдущие судимости, раскулачивания, лишение избирательных прав, политическое прошлое имели значение в отношении к первой группе репрессированных — к мусульманам. Во второй группе — административно-хозяйственных работников — далеко не все имели «отрицательные» факты биографии. Расстрелянный директор МТС Смышляев был из бедняков, судим за превышение власти (приговор — общественное порицание), член ВКП(б) с 1926 г., т. е. самым важным поводом для его ареста было его современное социальное положение — директор МТС. Из второй группы репрессированных прошлые судимости сыграли роль только у одного человека — деревенского хулигана П. И. Трутнева. Остальных объединяла принадлежность к административно-хозяйственным структурам села.
Большинство обвиняемых было вынуждено признать свою «вину» — в результате угроз, пыток, уговаривания и обмана. В случае невероятной стойкости, которую проявил, например, Апкин Закирья, писалось: «Не сознался, но полностью изобличен показаниями других участников». В случае спешки, как, например, с делом Трутнева П. И. (арестован в конце октября, а дело готовили к рассмотрению тройки 15 ноября), даже особо не настаивали на признании. Трутнев был допрошен всего один раз, все обвинения отверг и был направлен на тройку. Подписавший протокол под давлением Смышляев на судебном заседании выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР отказался от своих показаний, но был приговорен к расстрелу.
Особенностью проведения «кулацкой операции» в с. Кояново можно назвать то, что в начале 1938 г. даже уже готовые обвинительные заключения не были рассмотрены тройкой. К обвиняемым уже в конце декабря 1937 г. не применялись жестокие методы получения признаний, хотя методы «упрощенного ведения следствия» — объединение дел в организацию — продолжали существовать. Арестованные в конце декабря 1937 г. и в январе 1938 г., просидев до осени 1939 г. в пермской тюрьме, были освобождены.
Приложения
Нижеприведенная таблица показывает всех арестованных в селе Кояново с августа 1937 г. по 1938 г. и факты их биографии, которые могли бы сыграть определенную роль в их аресте и приговоре; количество этих фактов показано в последнем столбце звездочками, через косую черту — приговор.
884

Социальное происхождение
Социальное положение на момент ареста
Лишение избирательных прав, раскул., церковники
Судимости
Служба в царской или белой армиях

1
2
3
4
5
6
Апкин Габдулгазиз
из
крестьян-кулаков (середняков)1
колхозник
член совета мечети


**/вмн
Апкин Габдулхай
бывший кулак
единоличник
облагался твердым заданием, председатель совета мечети


****/вмн
Апкин Закирья
из
крестьян-кулаков2
колхозник
член совета мечети

служил в царской армии
***/вмн
Бактиков Галим Кашапович
сын муллы
бригадир колхоза

1933 г., ст. Ill3

**/10
Бактиков Гариф Фазымович
из семьи торговца
колхозник



710
Бактиков Зуфар Ахметович
сын муллы
служащий
собирал деньги среди односельчан для поддержки высланного отца — бывшего муллы села Кояново4
1928 г., ст.
605,1696 УК

**/вмн
Беляев Хузя Файзурах
из
крестьян-середняков
охранник МТС

1936 г., за незаконный арест колхозника
служил в белой армии
**/10
885

Продолжение табл.
1 1
2 1
со
4 |
5 1
6
Беляев Шариф Гарифуллович
из
крестьян-бедняков
колхозник



/10
Волегов Степан Степанович
из
крестьян-середняков
зам. директора
по политчасти Коянов-ской МТС




Имайкин Гафур Гимальдинович
из
крестьян-середняков
колхозник


служил в царской армии унтер-офицером
*/Ю
Иртуганов Хикмат Тухватулович
из
крестьян-бедняков
секретарь Кояновского
сельсовета



/10
Максудов Галимзян Башарович
сын служащего
председатель колхоза «Передовик»



/10
Мурсалимов Габдулхай
из
крестьян-кулаков
крестьянин-единоличник
лишен права голоса с 1927 г. как мулла, муэдзин
в 1931. г., ст. 627 УК

*****/ВМН
Мурсалимов Фатых Земилевич
сын кулака
чернорабочий Коянов-ской МТС
обложен твердым заданием
в 1933 г., ст. 748 УК,
в 1937 г. по ст. 74 УК

***/6
886

Окончание табл.
2 1 3 | 4 1 5
Пантелеев Николай Яковлеви
ч

из
крестьян-
кулаков-
торговцев
бригадир тракторного отряда



*/10
Попов Иван Васильевич
из
крестьян-бедняков
старший механик МТС



/10
Сайманов Абдулла Фахразивич
сын муллы
учитель



*
Смышляев Максим Михайлович
из
крестьян-бедняков
директор Кояновской МТС

в 1930 г., ст. 111 УК

*/вмн
Тайсин Мулазьян Хасбатович
из
крестьян-середняков
мулла
раскул. в 1931 г.
в 1933 г. судим за невыполнение гособязательств

***/вмн
Трутнев Павел Иванович
сын
кустаря-сапожника
тракторист Кояновской МТС

в 1933 г. и 2 раза в 1935 г. по ст. 74 УК

*/8
* «Из кулаков» — из характеристики сельсовета (дана после ареста), в анкете арестованного записано: «крестьянин», из допроса Хасанова Фатыха в 1957 г.: «из крестьян-середняков». Из того факта, что семья не подвергалась раскулачиванию, можно предположить, что Апкин Габдулгазиз был из семьи крестьян-середняков.
2 Был раскулачен неродной отец — Апкин Якуп. Из протокола допроса Хасанова Фатыха в 1957 г. Апкин Закирья — батрак, одним из первых вступивший в колхоз.
3 Ст. 111 УК 1926 г. — «халатное отношение к службе, утеря документов».
4 Из меморандума на группу АСЭ в Кояновском сельсовете // ГОПАПО. Ф. 643/2. Он. 1. Д. 26356. Т. 2. Л. 154.
5 Ст. 60 УК 1926 г. — «неплатеж налогов»
6 Ст. 169 УК 1926 г. — «мошенничество, сокрытие соц. положения».
7 Ст. 62 УК 1926 г. — «злостный неплатеж налогов».
8 Ст. 74 УК 1926 г. — «хулиганство».
887

Структура повстанческой организации, придуманной следователями НКВД
Всесоюзный повстанческий центр (Москва)
Рыков А. И. (Из показаний Кабакова И. Д. - обзорная справка по делу // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 10114. Л. 4-23)
Уральский повстанческий штаб (Свердловск)
Кабаков И. Д. - первый секретарь Свердловского обкома ВКП(б), арестован 22.05.1937 г., осужден Военной коллегией 03.10.1937 г. к расстрелу_
Штаб Пермского повстанческого округа (Пермь)
(Из показаний Старкова А. И. // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 6857. Т. 1. Л. 4-6) Дьячков М. А. — второй секретарь Пермского горкома (начальник штаба — от троцкистов)
Голышев А. Я. — первый секретарь Пермского горкома (от правых), арест — 03.05.1937 г., осужден Военной коллегией — 04.08.1937 г. к расстрелу (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1.Д. 11275)
Полянский — командир дивизии, расположенной в Перми
Пермский епископ Виталий Покровский, арест — 02.10.1935 г., осужден — 31.03.1936 г. к 10 годам ИТЛ (ГОПАПО. Ф. 643/2. On. 1. Д. 8911)
Бахарев Д. И. — директор пивзавода (от эсеров), арест — 02.05.1937 г., осужден ОСО при НКВД СССР - 09.04.1938 г. к 8 годам ИТЛ (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп.1. Д. 14817)
Янсон — заведующий Пермским горпланом
Кандалинцев Г. И. — управляющий Камского речного пароходства. Арест — 22.05.1937, осужден Военной коллегий ВС ССР 13.08.1937 г. к расстрелу (ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12296. Т. 1)
повстанческая полурота на ж. д. станциях Верещагино и Менделеево
рота на Пермском ж. д. узле
взвод особого назначения при управлении Камского речного пароходства
Кояновский сельсовет, командир — Смышляев М. М., директор МТС (ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп.1. Д. 13706. Расстрел), Беляев, Максудов и др. — всего 9 чел. (по делу № 6857 проходит 7 чел.).
Култаевский с. с. взвод — 6 чел.
Курашимский с.с. взвод — 8 чел.
Фроловский с.с. — взвод — 9 чел.
Юговской с.с. взвод
Чуваковский с.с. — взвод — 14 чел.
особый отряд из кула-ков-трудпоселенцев на Камбумкомбинате
Янычевский с.с. — взвод — 5 чел.
взвод на строительстве КАМГЭС
Усть-Качкинский с.с. -взвод — 14 чел.
полк в Перми из тылополченцев и бывших белых офицеров
Краснослудский с.с. - взвод
особый отряд из членов Осоавиахима

Е. Ю. Виноградова (Тверь) «КУЛАЦКАЯ ОПЕРАЦИЯ»
В ВЫШНЕВОЛОЦКОМ И ФИРОВСКОМ РАЙОНАХ КАЛИНИНСКОЙ ОБЛАСТИ
Выясняя, кто становился жертвами «кулацкой операции», проводившейся в рамках приказа № 00447 на территории Вышневолоцкого и Фировского районов Калининской области, определим, кем были люди, арестованные в 1937-1938 гг. как «кулаки». Известно, что первыми кандидатами во «враги народа» становились люди из «групп риска»: «бывшие» люди, владельцы благополучных хозяйств в период до 1917 г. и вплоть до начала 1930-х гг., а также лица, занятые на государственной или военной службе в царской России. Помимо действительно «злостных» врагов советской власти, имевших повод обижаться на нее, были и законопослушные граждане, обвиненные в государственных преступлениях. Какие были причины у власти для ареста всех этих людей? Попытаемся показать, что эти люди — и «злостные кулаки», и «законопослушные» граждане, неожиданно для себя ставшие жертвами «кулацкой операции», — не представляли в 1937-1938 гг. угрозы для советской власти. Для этого потребуется рассмотреть ряд вопросов:
1. Кто становился жертвами в деревнях и районных центрах в ходе реализации приказа № 00447? Выделяются ли социальные, возрастные, национальные группы, подвергавшиеся более суровым преследованиям и приговорам? Каким был социальный состав репрессированных в Вышневолоцком и Фировском районах?
2. Реальные причины арестов (экономические или идеологические). Существовал ли конфликт у вернувшихся из мест заключения «раскулаченных» с местным населением? Возвращались ли бывшие раскулаченные к прежнему месту жительства или меняли его?
3. Обвинение, предъявляемое при аресте. Добавлялись ли к обвинению по статье 58 УК обвинения во вредительско-диверсионной деятельности? Наиболее значимые периоды репрессий с 8 августа 1937 г. по 25 марта 1938 года.
4. Влияние судимостей, полученных до 1937 г. (приговоры народного суда и троек), лишения избирательных прав и политического прошлого (членства в контрреволюционных партиях, участия в Белом движении, местных крестьянских восстаниях).
5. Признавали или нет обвиняемые в Вышневолоцком и Фировском районах свою вину в ходе следствия? В какой мере процессы были формализованы?
6. Кто становился свидетелем? Местный «актив» — комсомольцы, председатели сельских советов и колхозов, колхозные бригадиры или рядовые колхозники?
889

Главным источником для исторической реконструкции региональных особенностей репрессий в Калининской области является комплекс следственных дел 1937-1938 гг. на расстрелянных жителей Вышневолоцкого и Фировского районов Калининской области. В них — стандартный набор документов, связанных с механизмом следственного делопроизводства и содержащих информацию об арестованных. Используя в качестве источников материалы этих дел, следует осторожно относиться к показаниям в протоколах допросов о фактах «преступной деятельности», указанному в документах социальному происхождению арестованного, количественному составу имущества, наличию предшествующих 1937 г. судимостей у обвиняемых. Эти данные зачастую различаются в анкетах арестованных, справках, выданных сельсоветами, отделениями милиции, в протоколах допросов обвиняемых и свидетелей. Нет причин доверять в большей степени какому-то одному из этих документов.
В связи с отсутствием в Тверском центре документации новейшей истории описей фонда № 7849-с Книга памяти жертв политических репрессий Калининской области 1937-1938 гг.1 используется как каталог следственных дел.
Комплекс партийных документов с экономической характеристикой Вышневолоцкого и Фировского районов в 1930-х гг. отражает контроль ВКП(б) за выполнением государственного хозяйственного планирования, положение в кадровом составе районного руководящего звена2, а также занятость населения района в экономике в 1930-х гг. и официальные объяснения причин недостатков экономического развития фактом присутствия в экономике деревни «чуждого кулацкого элемента».
Еще одним источником служат периодические издания, выходившие на территории Калининской области в 1937-1938 гг., — газеты «Пролетарская правда» (для начинающих читать) и «Сталинская молодежь»3. Несмотря на то что областные периодические издания не публиковали сведения о ходе «кулацкой операции» в районе, материалы газет позволяют сравнить стилистику официальной советской прессы 1930-х годов.
890

Комплекс документов (отчеты и докладные записки), раскрывающих деятельность НКВД на территории Калининской области в 1937-1938 гг., подтверждает тезис о централизованном проведении «кулацкой операции» на территории Калининской области1.
1. Сведения о районах
Общий обзор особенностей исполнения приказа № 00447 для двух соседних районов является допустимым, поскольку их территории и население имели исторически сложившиеся общие хозяйственные и родственные связи.
Существуют технические причины выбора для сравнения именно этих районов. Изначально предполагалось рассмотреть проведение операции только на примере Фировского района. Но по этому району мы располагали следственными делами лишь на 26 чел., расстрелянных в 1937-1938 гг. по приговору тройки НКВД. Поэтому дополнительно рассматривались следственные дела по соседнему Вышневолоцкому району. Выявлены 61 житель Вышневолоцкого района и 60 жителей города Вышний Волочек, расстрелянных по приговору тройки НКВД во время «кулацкой операции».
Территория Вышневолоцкого района традиционно относилась к Тверской губернии. Административная принадлежность Фировского района неоднократно менялась. До 1917 г. его земли входили в состав двух соседних губерний — Новгородской и Тверской. В 1935 г. из частей Вышневолоцкого и соседнего с ним Бологовского районов был создан Фировский район с центром в небольшом поселке Фиро-во при железной дороге.
Выбор районов для исследования обусловлен их особенностями. Жители Вышневолоцкого района, одного из наиболее индустриально развитых районов области, имели возможность в 1930-е гг. оставить свой крестьянский труд и связать дальнейшую жизнь с работой на промышленных предприятиях. Фировский район в 1930-х гг. использовался как место высылки «чуждого элемента» из других районов области, а также из соседних регионов. Большая площадь его территории и удаленность населенных пунктов от районного центра наряду с недостатком хороших дорог вызывала традиционное тяготение родственных и экономических интересов жителей северо-западной части района к Новгородской области, юго-западной — к Осташковскому району, восточной — к Вышневолоцкому району. Удаленность многих населен-
1 От ЧК до ФСБ. 1918-1998 гг.: Документы и материалы по истории органов безопасности Тверского края / сост. В. А. Смирнов, А. В. Борисов, М. В. Цветкова. Тверь, 1998.
891

ных пунктов от райцентра вызывала затруднения в административном управлении районом. Постоянные перемены в составе руководителей Фировского района в сочетании с его большой площадью приводили к беспорядку на местах в выполнении планов, директив, инструкций из вышестоящих инстанций, что потом было названо «вредительством». Такой район как будто специально был создан для проживания в нем «укрывшихся бывших людей» из центральных районов Калининской области и других соседних с ней областей.
Неплодородные почвы районов (подзоленные супеси и пески) не позволяли, при всем усердии деревенских земледельцев, получать высокие урожаи, традиционно заставляя крестьян обращаться к неземледельческой деятельности на селе, а также уходить на заработки в город, главным образом в Петроград (Ленинград). В начале 1930-х гг. с процессом ухода крестьян из деревни пытались бороться путем объединения колхозов с промышленными артелями. Кроме этого, для жителей районов традиционными занятиями являлись торговля сельскохозяйственной продукцией, организация в деревнях небольших заводов (кирпичных, дегтярных, смоловаренных и т. п.), работа в кустарных артелях. В 1937-1938 гг. все, имевшие к этому какое-то отношение, попадали в «группу риска». Трудовую армию заводам и стройкам в районах уже в начале 1930-х гг. регулярно поставляла раскулачиваемая деревня.
На территории районов находился стратегически важный объект — железная дорога. В Фировском она проходила в западной части района, а в Вышневолоцком — практически через весь район, связывая его с Москвой и Ленинградом. Железнодорожная магистраль, наряду с промышленными предприятиями и стройками, делала Вышневолоцкий район зоной риска для его населения, поскольку такие территории в первую очередь подвергались зачистке органами НКВД во время проведения спецопераций.
Недостатки в различных отраслях экономики районов объяснялись наличием «вредительства» на промышленных предприятиях и в колхозах, а также проявлениями «антисоветской и контрреволюционной агитации». Об этом говорят документы. Так, на фабрике Вышнего Волочка «Пролетарский авангард» местная партийная организация обвинялась в том, что «запоздала с разоблачениями врагов народа, орудовавших на фабрике, не приняла должных мер к ликвидации последствий вредительства и выкорчевыванию остатков вражеских элементов на фабрике, в результате чего фабрика по ткачеству находится в глубоком прорыве»1. В городтел НКВД Вышнего Волочка от рабочих вышневолоцких предприятий поступали «сигналы» о распро
Протокол № 28 заседания бюро Калининского обкома ВКП(б) от 29.11.37 г. // ТЦДНИ. Ф. 147. On. 1. Д. 535. Л. 43.
892

странении среди населения слухов о дефиците хлеба в городе. Об этом сообщалось в «Заявлении от рабочих фабрики Вышневолоцкой мануфактуры»1 и «Заявлении», подписанном начальником станции, секретарем парткома станции Вышний Волочек, заведующим грузовым двором и председателем месткома2. Высказывалась просьба изолировать гражданку Еремину, «без определенных занятий, в прошлом владелицу бакалейного магазина, т. к. она терроризирует население, занимаясь антисоветской агитацией», а также сообщалось о случаях ее антисоветской агитации «среди отсталой неустойчивой части населения». Официально возникновение очередей в Вышнем Волочке в апреле 1937 г. объяснялось «бездействием со стороны Горвнуторга и милиции по борьбе со спекуляцией в городе, непринятием решительных мер со стороны Калининторга к ликвидации и упорядочению»3.
Состояние промышленности Фировского района осложнялось трудностями, связанными с перебоями в обеспечении предприятий сырьем и топливом, слабой организацией стахановского движения на производствах, а также низкой квалификацией рабочих кадров. Директора Фировской моторно-тракторной станции (МТС) Кулакова Т. П. сняли с работы «за развал работы тракторного парка, за бесхозяйственность и дачу вредительской директивы по сдаче сортового зерна в счет натуроплаты МТС»4.
В созданном из «глухих» деревень Фировском районе в 1920-х — начале 1930-х гг. единоличники, имевшие крупные хозяйства, никаких государственных налогов в течение нескольких лет не выплачивали и никаких наказаний за это не получали. Например, в селе Гадыши 12 единоличных хозяйств, имеющих лошадей, коров и «полное хозяйство», не были обложены единым сельскохозяйственным налогом. Среди владельцев этих хозяйств были кулаки, выселенные из других районов5.
2. Жертвы
Такой была в общих чертах ситуация в районах накануне «кулацкой операции». Теперь рассмотрим более внимательно, кто становился жертвами Большого террора в деревнях и в районных центрах
893

в ходе реализации приказа № 00447. Выделяются ли социальные, возрастные, национальные группы, подвергавшиеся более суровым преследованиям и приговорам? Каким был социальный состав репрессированных в Вышневолоцком и Фировском районах в целом и в различные периоды реализации приказа?
8 течение августа 1937 г. — марта 1938 г. на территории Вышневолоцкого района по приговору тройки НКВД были расстреляны 61 житель района и 60 жителей районного центра (среди них одна женщина). Расстрелянные в ходе «кулацкой операции» в Вышневолоцком районе:
66 чел. — рабочие заводов и артелей, а также пожарные, сторожа школ, яслей, церквей, заводов, составители поездов, электромонтеры, слесаря, шоферы, кустари, конюхи, экспедиторы и др. В 1937 г. самому старшему из этой группы было 76 лет, другим от 27 до 65 лет. Большинство из них были жителями районного центра и населенных пунктов, расположенных вблизи железной дороги, карьеров, торфоразработок;
29 чел. — занятые в сельском хозяйстве. Среди них колхозники (хлеборобы, счетоводы, мельники, колхозные сторожа и др.), единоличники, рыбаки рыбхоза и др. В 1937 г. самому младшему среди них было 49 лет, самому старшему — 74 года; средний возраст — 60 лет;
11 чел. — госслужащие. В основном это были жители районного центра, но встречались также жители сельских населенных пунктов. Среди них заместитель директора отдела скупки и перепродажи Ка-лининторга, заведующие магазинами, торговыми палатками и базами, заведующие горными работами на карьере, заведующий леспромхозом, директор и учителя школ, диспетчеры, помощник бухгалтера на лесопильном заводе. Самому старшему было 61 год, самому младшему — 49 лет; средний возраст — 60 лет;
9 чел. — священнослужители. Среди них иеромонах, монах, дьякон. Все они — жители района и районного центра. Старшему из них было 69 лет, младшему — 49 лет; средний возраст — 65 лет;
6 чел. — лица «без определенных занятий». Из документов следственных дел неясно, чем они занимались к моменту ареста. В основном это были люди преклонного возраста, прошедшие раскулачивание, ссылку и лагеря, инвалиды, находившиеся на иждивении родственников, многие из них вели полунищенское существование. Старшему было 76 лет; средний возраст — 60 лет.
У всех расстрелянных жителей Вышневолоцкого района в графе «национальность» в анкете арестованного записано: «русский».
В течение августа 1937 г. — марта 1938 г. на территории Фировского района по приговору тройки НКВД было расстреляно 26 жителей района, все расстрелянные — мужчины. Расстрелянные в ходе «кулацкой операции» в Фировском районе:
894

15 чел. — рабочие. Все они после раскулачивания потеряли свои крестьянские хозяйства, чаще всего меняли место жительства, работая чернорабочими на торфоразработках, а также плотниками, лесорубами, рабочими полигона, грузчиками на железной дороге, конюхами на стеклозаводе, садовниками при санатории и т. п. В 1937 г. старшему из этой группы было 70 лет, младшему — 35; средний возраст — 50-60 лет;
5 чел. — занятые в сельском хозяйстве. Эти люди после ссылок остались жить в деревне. Среди них колхозные пастухи, мельники, бывшие крестьяне-единоличники, владельцы кирпичной мастерской и смоловарни. В 1937 г. это были люди в возрасте от 40 до 60 лет;
3 чел. — священнослужители, псаломщик; в 1937 г. им было 45, 51 и 52 года;
3 чел. — лица без определенных занятий. Среди них бывший владелец колбасной мастерской, временно работавший плотником, бывший скупщик-торговец, временно работавший пильщиком. В 1937 г. им было 36, 41 и 54 года. У всех расстрелянных в графе анкеты арестованного «национальность» записано: «русский».
Несмотря на законодательно установленные еще в 1929-1931 гг. признаки кулацких хозяйств1, в 1937-1938 гг. у исполнителей приказа № 00447 в Калининской области не существовало четких критериев для объявления хозяйства кулацким. Грань, разделявшая понятия «кулацкое» и «некулацкое», проводилась в зависимости от намерений следователя получить от обвиняемых и свидетелей нужные ответы и потом оформить протокол допроса.
Предлагаемое распределение по социальным категориям выполнено на основе записей в анкетах арестованных, а также на основе протоколов допросов из следственных дел 1937-1938 гг. Поэтому мы неизбежно вынуждены использовать терминологию организаторов и исполнителей «кулацкой операции», называя арестованных «кулаками», «середняками», «бедняками». Практически у всех арестованных в графе «социальное происхождение» — запись «кулак» в разных сочетаниях: «кулак-торговец», «из крестьян-кулаков», «сын кулака», «бывший кулак». Есть и другие определения: «из крестьян-бедняков», «середняк», «из крестьян», «из крестьян-торговцев», «из семьи служителей религиозного культа», «из торговцев-мещан», «торговка», «твердозаданец», «сын управляющего имением», «сын помещика» и другие определения, свидетельствующие о том, как репрессии
895

затронули лиц, игравших различные роли в сельских сообществах и районных центрах. В «кулаки» в деревне попадали все владельцы деревенских мельниц, мелких заводов и мастерских, торговцы и скупщики сельскохозяйственной продукции.
Житель Вышневолоцкого района Пушков И. А. (арестован 18 ноября 1937 г., расстрелян 27 ноября 1937 г.) в прошлом был торговцем, а в 1937 г. работал в сельпо1. Его земляк, бывший крестьянин-бедняк Федотов И. С. (арестован 6 августа 1937 г., расстрелян 13 сентября 1937 г.), в 1900-х гг. работал в Петербурге надсмотрщиком на Путиловском заводе, состоял членом «гапоновской организации», а в 1920-х гг. торговал кустарными изделиями — ведрами, шайками и т. п.2
Житель Вышнего Волочка Тимофеев А. Т. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 8 марта 1938 г.) происходил из семьи мясоторгов-цев и сам занимался торговлей мясом. После отбывания ссылки работал некоторое время возчиком в леспромхозе Вышнего Волочка, потом вернулся к себе в деревню, где до ареста продолжал торговать3.
Попадали под арест, а потом и под расстрел и те зажиточные крестьяне, которые пытались спастись от преследований, вступая в колхоз, как, например, житель Вышневолоцкого района Гуляев М. Я. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 28 марта 1938 г.), бывший торговец мясом, происходивший «из зажиточных крестьян» и в 1937 г. состоявший в колхозе4.
Те, кто после ссылки менял место своего прежнего жительства, не всегда избегали нового ареста во время «кулацкой операции». Так, житель Вышневолоцкого района Малышев И. П. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 28 марта 1938 г.), происходивший из зажиточных крестьян с большим земельным наделом («до 200 га земли до 1917 года»), к моменту ареста работал плотником на Вышневолоцком хлопчатобумажном комбинате5.
В районных центрах по приговору тройки расстреливали бывших городских торговцев. Такая участь постигла, например, Еремину Е. И. (арестована 21 июня 1937 г., расстреляна 11 августа 1937 г.), жительницу Вышнего Волочка «без определенных занятий», домохозяйку. До 1923 г. она содержала в городе бакалейный магазин, где торговала «белой мукой», а после ликвидации торговли у нее в городе остались свой дом, огород и поросенок. Именно эта бывшая торговка хлебом
896

была замечена весной 1937 г. на станции железной дороги с разговорами о дефиците хлеба в Вышнем Волочке1.
Под расстрел попадали выходцы из деревни, независимо от их социального происхождения, замеченные в воспоминаниях о прошлой жизни «при царе». И в городе, и на селе в группе риска были выходцы из семей священнослужителей и сами священнослужители, а также люди, близкие к церкви.
Колосов И. Ф. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 8 марта 1938 г.) — иеромонах, происходил из семьи священнослужителей, в анкете был назван человеком «без определенных занятий». В протоколе допроса свидетеля, проходившего по его делу, сообщается, что обвиняемый на городском кладбище в Вышнем Волочке вел разговоры с могильщиком о том, что «пришло то время, где апостолы пишут в священном писании, что люди перестали верить в бога, вражески относятся друг к другу [...] появились антихристы», а также «восхвалял врагов народа троцкистов»2.
В с. Рождество Фировского района два человека проходили по одному делу3 с «церковным оттенком» — священник Серпухов М. П., у которого не было никакого хозяйства, и крестьянин За-паликов Н. М., член церковной «двадцатки». Оба были арестованы 10 октября 1937 г. и расстреляны 1 ноября 1937 г. До 1928 г. Запаликов, сын «зажиточного» крестьянина, вел общее хозяйство вместе с отцом и двумя братьями. Хозяйство было небольшим для трех хозяев — два дома, около пяти сараев, баня, амбар, гумно, сельхозинвентарь: веялка, грабли, косы, вилы и т. п. Из скота — две лошади и жеребенок, три коровы, четыре овцы4. Но, несмотря на многочисленность семейства, хозяйство этого человека было объявлено «кулацким».
Жители с. Рождество — сыновья местного дворянина Александра Мельницкого, Михаил (в 1937 г. — чернорабочий артели «Граничная») и Сергей (канцелярский служащий и таксировщик Заготзерна на железнодорожной станции Баталино), — были арестованы 5 августа 1937 г. как «участники контрреволюционной группировки» и 29 сентября 1937 г. расстреляны. У братьев до 1917г. было по несколько домов, сараев, конюшен, хлевов, мельницы, кузницы, паровой двигатель, 20 плугов, 20 борон, сеялка, веялка, косилка, большое стадо и 200 гектаров земли. К началу 1930-х гг. их хозяйства раскулачили5. Одновременно, также 5 августа 1937 г., в с. Рождество были аресто
897
3 Там же. Д. 22266-с.
4 Анкета арестованного. 1937 г. // Там же. Л. 5.
л Анкета арестованного. 1937 г. // Там же. Д. 17092-с. Л. 8.

ваны родственники Сергея Мельницкого — «сын кулака-мельника» Попов и «кулак» из соседнего села Поддубье, владелец кирпичной мастерской Егоров П. Е. (расстрелян 29 сентября 1937 г.)1.
Лупанов Т. Л. (арестован 25 августа 1937 г., расстрелян 3 октября
1937 г.) «кулаком» не был, происходил из «крестьян-бедняков», работал «по найму». Являясь «середняком», не хотел вступать в колхоз, поэтому не обрабатывал свой земельный надел. Но так как земля все равно числилась за ним, получил «твердое задание». За невыполнение задания часть его имущества была конфискована2.
У Нилова Б. Н. (арестован 22 декабря 1937 г., расстрелян 31 декабря 1937 г.) хозяйство состояло из дома с двором, двух лошадей, двух коров и другого мелкого скота. Это было не много для семьи из 7 чел. Но в 1932 г. его раскулачили. Все, кроме дома, забрали в колхоз3.
В результате следствия по групповому делу был расстрелян Коро-тин М. В. (арестован 9 февраля 1938 г.), а два его сына получили по 10 лет ИТЛ. Этот случай показывает, как в следствие вовлекались (арестовывались) родственники уже арестованных. Так, например, зять Коротина, занимавший руководящий пост (не указано, какой) в колхозе «Честный труд», обвинялся во «вредительстве» (не указано, в каком). Несовершеннолетний сын Коротина, Михаил, первоначально тоже был арестован по этому делу. Но его отпустили, после чего арестовали его 70-летнего отца, который по приговору тройки был расстрелян4.
Ефимовский Е. Е. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 8 марта 1938 г.) когда-то был рабочим помещика Мельницкого в с. Рождество, потом заведующим складом конторы Нобеля в Петербурге, в 1930-х гг. — членом церковной двадцатки в селе Рождество. Последняя его должность — садовник санатория5.
Мельников И. И. (арестован 21 февраля 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.) в прошлом — мельник из соседнего с Фировским Валдайского района, после возвращения из ссылки устроился в Фировском районе работать на колхозной мельнице6.
Шишкунов М. В. (арестован 2 марта 1938 г., расстрелян 22 марта
1938 г.), хозяин хутора, занимался скупкой и перепродажей яиц, масла и других сельскохозяйственных продуктов в Ленинграде7.
7 Анкета арестованного. 1938 г. //Там же. Д. 23117-с. Л. 8.

3. Реальные причины арестов
Угрозы государству расстрелянные в 1937-1938 гг. как «кулаки» не представляли. Возвращаясь из ссылок, они пытались адаптироваться в новой для себя экономической обстановке, устраивались работать в колхозах и на стройках. Единственная формальная вина их перед государством заключалась в высказывании собственного мнения о несовершенстве работы государственных механизмов и в восхвалении прошлой жизни «при царе». Фактов намеренного вредительства в колхозах или на городских предприятиях назвать нельзя, так как при внимательном рассмотрении все случаи аварий на производстве, происшествий в колхозах и т. п. объясняются низкой квалификацией рабочих или недобросовестным отношением к своей работе.
Конфликты у вернувшихся из концлагерей и спецпоселений с местным населением возникали обычно на имущественной почве, когда раскулаченные предъявляли личные претензии к непосредственным исполнителям раскулачивания. Иногда такие конфликты заканчивались дракой. Факты нанесения физического или морального ущерба представителям советской власти или государственным служащим карались не как общеуголовное преступление, а как случаи антисоветской деятельности.
Житель Вышневолоцкого района Осипов М. О. (арестован 11 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.), бывший торговец мясом, обвинялся в гибели колхозного скота, в рассказывнии анекдотов, дискредитирующих советскую власть, а также в том, что называл колхозного бригадира «чухонской образиной»1.
Свидетели по делу жителя Фировского района Шишкунова М. В. (арестован 2 марта 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.) сообщали о его угрозах в адрес принимавших участие в раскулачивании его хозяйства («Кто меня раскулачивал, того скоро уничтожу, жить на свете не дам»)2.
Житель Фировского района Лупанов Т. Л. (арестован 25 августа 1937 г., расстрелян 3 октября 1937 г.) неоднократно привлекался к суду и до 1937 г. — за «оскорбление нецензурными словами учительницы», «за невыполнение твердого задания», «за драку в пьяном виде», «за похищение тары (32 мешков) со склада стеклозавода», «за похищение у гражданина двух гусей», «за оскорбление в пьяном виде словесно и физически гражданина деревни Фролово», за то, что разбил стекло в доме колхозника, выполнявшего указание сельсовета по конфискации его быка3.
899

Житель Вышневолоцкого района Каштанов В. И. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 25 марта 1938 г.) неделю спустя после ареста характеризовался в справке сельсовета таким образом: «[...] после отбывания судимостей бывал несколько раз в деревнях Стар-ского сельсовета, где со злобой негодовал на колхозников, у которых была куплена лошадь, бывшая его»1.
Тимофеев А. Т. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.) «наносил оскорбления беднякам и середнякам, называя их голодранцами, и что в колхозе будут пользоваться его добром якобы ограбленным у него»2.
Куда возвращались бывшие раскулаченные после ссылок и лагерей?
Гришанов И. С. (арестован 5 августа 1937 г., расстрелян 29 сентября 1937 г.), уроженец Фировского района, потомственный торговый работник, служил в Ленинградском потребительском обществе. После отбытия ссылки в Хибиногорске устроился работать чернорабочим на аэродроме в соседнем Вышневолоцком районе3.
Болтунов А. И. (арестован 6 августа 1937 г., расстрелян 13 сентября 1937 г.) в прошлом был хозяином хутора. Для советской власти являлся оппонентом государственного экономического устройства, т. к. его способность адаптироваться к неудобным социальным обстоятельствам была чрезвычайно высокой. Например, в июле 1937 г. он продал свой дом, чтобы купить новый подешевле, и пытался устроить хозяйство в другом сельсовете, где мало кто знал о его прошлом. Но в сентябре 1937 г. он уже был расстрелян4.
Бурмистров И. П. (арестован 22 декабря 1937 г., расстрелян 27 декабря 1937 г.), бывший торговец из Ленинградской области, в 1936 г. после отбытия срока ссылки на Дальнем Востоке «за расхищение социалистической собственности» не стал возвращаться домой, т. к. «там уже не было ничего», а устроился работать на карьере Метро-строя в Вышневолоцком районе5.
Жители «глухого Фировского района» Нилов Б. Н. (арестован 22 декабря 1937 г., расстрелян 31 декабря 1937 г.), бывший раскулаченный, вернулся в свой район из ссылки и работал до самого ареста лесорубом6; Шишкунов М. В. (арестован 2 марта 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.), бывший скупщик сельхозпродукции, после отбывания ссылки вернулся в свой район, где устроился работать
900

пильщиком, на момент ареста назвался человеком без определенных занятий1.
Мельников И. И. (арестован 21 февраля 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.), уроженец Валдайского района, после отбывания ссылки приехал в соседний Фировский район, где устроился работать на колхозной мельнице по своей специальности — мельником2.
Были среди вернувшихся такие, кто не смог устроиться на работу и вынужден был выполнять малоквалифицированную работу. Таков житель Вышневолоцкого района Монахов А. П. (арестован 10 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.), после раскулачивания и изъятия его сапожной мастерской два года отбывал срок лишения свободы, после чего исполнял обязанности церковного старосты по месту своего жительства до ссылки, в анкете арестованного он указан как лицо без определенных занятий3.
Каштанов В. И. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 25 марта 1938 г.), бывший раскулаченный, после отбытия срока ссылки вернулся в свой район, но не в свою деревню, а в районный центр Вышний Волочек, где временно работал сезонным рабочим. В момент ареста в анкете арестованного он назван «человеком без определенных занятий»4.
Бывший торговец Дерябин А. М. (арестован 21 декабря 1937 г., расстрелян 27 декабря 1937 г.) из г. Торжка Калининской области после неоднократного лишения свободы не имел собственного имущества, проживал на частной квартире как человек «без определенных занятий»5.
Никольский В. М. (арестован 9 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.), происходивший из семьи священнослужителя, после отбытия срока ссылки также был назван «человеком без определенных занятий»6.
4. Обвинение
Для отчетности о проделанной работе по поиску «кулаков-вредителей» сотрудники органов НКВД вынуждены были на бумаге создавать доказательства преступлений, никогда не существовавших в реальности. Как впоследствии говорили свидетели, пережившие
901

Большой террор, «расстреливали за разговоры». К антисоветской, контрреволюционной агитации и контрреволюционной деятельности в Вышневолоцком и Фировском районах приравнивались: «разговоры о скорой войне и гибели советской власти», «дискредитация колхозного строя», «дискредитация местного и центрального руководства, конституции СССР», «вредительская деятельность», «распространение религиозных настроений и посещение церкви», «бытовые разговоры о материальной неустроенности» и т. д.
На территории Вышневолоцкого и Фировского районов не отмечено случаев разоблачения крупных «подпольных антисоветских организаций», состоявших из ответственных работников районов. Такая организация, состоявшая из руководителей района (председатель районного исполнительного комитета, секретарь районного комитета ВКП(б), заведующий районным земельным отделом, председатель сельсовета), была разоблачена в Бологовском районе Калининской области. Об этом писала в декабре 1937 г. газета «Сталинская молодежь». Но отдельные рядовые жертвы Большого террора в Вышневолоцком и Фировском районах обвинялись в тех же преступлениях, что и руководящий состав Бологовского района: «установлении вредительских планов сева, умышленном срыве севооборота, снижении урожайности и доходов колхозников путем их запугивания и обмана, ликвидации колхозов, извращении социалистической законности устава сельхозартели, издевательствах над трудящимися района»1.
В справке сельсовета, выданной через два дня после ареста жителя Фировского района Коротина М. В. (арестован 9 февраля 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.), обращалось особое внимание на его кулацкое хозяйство, на раскулаченного брата и ведение обвиняемым антисоветской агитации и вредительской деятельности, правда, без приведения конкретных примеров этой деятельности2.
Про жителя Вышневолоцкого района Иванова Я. И. (арестован 11 февраля 1938 г., расстрелян 25 марта 1938 г.) говорили, что «контрреволюционную агитацию он проводил очень скрытно, не приходилось слышать от него прямых антисоветских разговоров [...]»3; про его земляка Петрова М. П. (арестован 21 декабря 1937 г., расстрелян 27 декабря 1937 г.) свидетели говорили, что он рассуждал о скорой войне и падении советской власти, во время «коллективной читки газет» говорил о том, что «Рябушинский (владелец завода в Вышнем
Сталинская молодежь. 1937. 18 дек.
2 Справка сельсовета. 1938 г. // ТЦДНИ. Ф. 7849. On. 1. Д. 18612-с. Л. 4.
3 Протокол допроса свидетеля. 1938 г.//Там же. Д. 25819-с. Л. 12-12 об.
902

Волочке) дает 70 миллионов рублей, чтобы расправиться и расстрелять всех коммунистов»1.
Жителю Вышневолоцкого района Абрамову В. А. (арестован 11 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.) ставили в вину фразу: «Выдумали Сталинскую конституцию, а что она дает, все это обман масс». Среди «верующих старух» он говорил: «Скоро будет война, и эта власть полетит к черту»2.
Житель Вышневолоцкого района Пушков И. А. (арестован 18 ноября 1937 г., расстрелян 27 ноября 1937 г.) обвинялся в антисоветской агитации и выходе из колхоза. Он объяснял свой поступок так: «Нет смысла работать в колхозе, работаешь до пота лица, а ничего не получаешь. Ничего не доверяют как кулаку, и лучше работать чернорабочим»3.
Бурмистров И. П. (арестован 22 декабря 1937 г., расстрелян 27 декабря 1937 г.), работая в ноябре 1937 г. на карьере Метростроя в Вышневолоцком районе, жаловался на плохую организацию работы, когда «из-за непрочистки ветки метростроя железная дорога не дала вагонов для гравия»4.
Житель Вышневолоцкого района Малышев И. П. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 25 марта 1938 г.), в прошлом владелец зажиточного хозяйства, в 1932 г. был исключен из колхоза «как кулак». В справке сельсовета, составленной за три дня до его расстрела, сообщалось, что «все мероприятия партии и советской власти, направленные на улучшение, встречал враждебно, являясь тормозом последнего»5.
Высказывания жителей Фировского района, братьев Мельницких (арестованы 5 августа 1937 г., расстреляны 29 сентября 1937 г.), о том, что «аэродром закрыт, потому что ожидают войну, а пока проводятся маневры»6, были навеяны настроениями в советском обществе, толками о приближающейся военной угрозе. Такие разговоры были нередки в любой компании. Но, поскольку в данном случае эти разговоры велись «чуждыми элементами», сыновьями бывшего помещика, состав преступления был налицо. Сложно сказать, пересказывали свидетели следователю реальные разговоры или же подписывались под заранее составленным текстом протокола. Во всяком случае, привязка к местности в этих записях есть: упоминаются реальные озера,
903

аэродромы, вот только неизвестно, произносили ли обвиняемые приписываемые им свидетелями речи.
Другой житель Фировского района, Запалов-Дмитриев П. Д. (арестован 2 марта 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.), был якобы замечен свидетелями в таком высказывании: «Колхозы, что болота для крестьян, загнали их для мучения, сидят голодные, скорей бы конец. МТС выдумали для того, чтобы лучше дурачить нашего брата»1.
Факты экономической бесхозяйственности использовались в период «кулацкой операции» как доказательство существования в районах вредительства со стороны контрреволюционных и антисоветских элементов.
Областная партийная ревизия еще в 1935 г. констатировала «моральное и бытовое разложение» бывшего начальника районного отдела НКВД Климовского, «не замеченное» парторганизацией при НКВД. Указывались причины: штат работников НКВД в Фировском районе был крайне ограничен (2 чел.), а сам район «засорен приехавшими из Ленинграда чуждыми элементами». Постоянные перемены в составе руководителей района в сочетании с его большой площадью приводили к беспорядку в планировании и неисполнению указаний на местах, что потом было названо «вредительством»2.
Колхозный животновод Шишов А. П. (арестован 9 февраля 1938 г., расстрелян 25 марта 1938 г.) еще до 1937 г. «был уволен за сокрытие факта падежа молодняка из-за эпидемии протифа»3. Потом он обвинялся в том, что «старался быть счетоводом, чтобы развалить колхоз», кроме того, вспоминали его высказывание по поводу лозунга Сталина о зажиточной жизни: «Колхозный строй ведет не к счастливой зажиточной жизни, а к вшивой, работай как вол, и в баню сходить некогда. Нас советская власть научила не культурно выращивать скот, а научила культурно подвешивать на лямки от истощения. Сено государство отобрало по заготовкам, а свой скот остается голодным»4.
О Монахове П. А. (арестован 10 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.) в справке сельсовета говорится, что он «в момент коллективизации проводил отъявленную агитацию против колхозного движения, вследствие чего был развален колхоз деревни Федориха "Красная Заря"» в Вышневолоцком районе5.
904

В том же ключе говорится в характеристике сельсовета о другом жителе Вышневолоцкого района, Каштанове В. И. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 25 марта 1938 г.): «Привел к развалу колхоза, агитировал слабых колхозников не строить колхозный сарай»1.
В справке сельсовета говорится о «клеветнических измышлениях» Гуляева В. В. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 28 марта 1938 г.) о положении колхозников и крестьян. В 1937 г. его обвинили в срыве уборочной кампании в Вышневолоцком районе. При его поступлении в колхоз в 1932 г. он обвинялся в том, что «загнал и впоследствии утопил в озере свою лошадь, чтобы она не досталась колхозу, а впоследствии расхищал колхозное имущество»2.
В Фировском районе разрабатывалось групповое дело, по которому был расстрелян Коротин М. В. (арестован 9 февраля 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.), а два его сына получили по 10 лет ИТЛ. Этот факт обращает на себя внимание, так как арестованы они были не в октябре или ноябре 1937 г., когда в основном судили по второй категории. На вопрос о своей вредительской деятельности в колхозе Коротин отвечал: «[...] уничтожение скота, сгноение в колхозе льна и другие факты вредительства в колхозе были и до меня»3.
В показаниях свидетелей по делу Мельникова из Фировского района (арестован 21 февраля 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.) приводятся примеры последствий его «контрреволюционной» деятельности: «[...] к весенней посевной кампании 1938 года колхоз не готов. Лошади плохой упитанности. Семян овса совершенно нет. Льносемян не имеется. Инвентарь в колхозе не отремонтирован [...] Это происходит потому, что в колхозе проводилась контрреволюционная деятельность»4. Так объясняли недостатки экономического развития деревни наличием в ней «контрреволюции».
«Контрреволюционная деятельность» вменялась в вину уже упоминавшимся жителям Фировского района Запаликову и Серпухову (арестованы 10 октября 1937 г., расстреляны 1 ноября 1937 г.). Она выражалась в «подрыве трудовой дисциплины, направленной к развалу колхозов». В протоколах допросов свидетелей это расшифровывалось как посещение церкви в воскресенье и в дни религиозных праздников вместо выхода на колхозную работу с призывом к колхозникам поступать так же. Из свидетельских показаний следовало, что колхозы Рождественского сельского совета, а особенно колхозы «Черная Грязь» и «Красный Октябрь», «находятся в глубоком про
3 Протокол допроса обвиняемого. 1938 г. // Там же. Д. 18612-е. Л. 13.
4 Протоколы допроса свидетелей. 1938 г. // Там же. Д. 20048-е. Л. 9 об.-10.
905

рыве в выполнении хозяйственно-политической кампании на селе. В колхозе "Черная Грязь" из числа женщин в колхозе вообще никто не состоит, каждое воскресенье уходят в церковь». Свидетели по делу Запаликова приводили примеры его «антиколхозной агитации» и контрреволюционной деятельности: личные противоречия в виде «стычки» в июле 1937 г. между Запаликовым и бригадиром колхозной тракторной бригады1.
Из доступных следственных дел видно, что массовые аресты в рамках исполнения приказа № 00447 на территории Вышневолоцкого и Фировского районов Калининской области начались в августе 1937 г., когда состоялось первое заседание тройки — 10 августа 1937 г. Последние массовые расстрельные приговоры приводились в исполнение в конце марта 1938 г., т. к. тройка заседала в последний раз 25 марта 1938 года2.
Аресты в Вышневолоцком районе проходили и до 5 августа, дня начала операции. Все арестованные до конца июля включительно (директор школы, сторож, пожарный, рабочий шлюза и другие) были расстреляны по приговору тройки в период с 10 августа по 20 сентября 1937 г., т. е. уже в ходе «кулацкой операции». Аресты в Вышневолоцком районе продолжались в ноябре 1937 г. Уверенно можно говорить о массовых арестах в феврале 1938 г., когда, например, за один день, 9 февраля, было арестовано 8 колхозников и рабочих по всему району. 10 февраля в районе было арестовано 14 рабочих заводов, колхозников и служащих, 11 февраля — еще 14 чел., среди которых были колхозники, рабочие и священники. Последние расстрелы в рамках «кулацкой операции» состоялись 28 марта 1938 года3.
5. Наличие судимостей
Многие из расстрелянных в 1937-1938 гг. были лишены избирательных прав за свое «кулацкое прошлое», как бывшие или действительные торговцы, за участие в кулацких антисоветских восстаниях, за службу в царской и белой армии, в полиции и других государственных силовых структурах до 1917 г. Большинство расстрелянных в 1937-1938 гг. не избежали судимостей или высылки в предшествующие Большому террору годы. Так, по статье 118 «за дачу взятки финработнику» был осужден Дерябин А.4 Были и такие, кто до 1937 г. судимостей не имел, как, например, житель Вышнего Во-
906
4 Протокол допроса арестованного. 1937 г. // ТЦДНИ. Ф. 7849. On. 1. Д. 21837-с. Л. 7 об.

лочка, бывший крестьянин-бедняк, когда-то работавший в типографии жандармского управления, Федотов И. С. (арестован 6 августа 1937 г., расстрелян 13 сентября 1937 г.). Но он проявлял большой интерес к газетам, регулярно читал их с соседями по дому и говорил, что «газеты врали и в старое время, и сейчас»1. Но все-таки чаще случалось, что судимости у расстрелянных в 1937-1938 гг. были и до 1937 г. А у многих, по свидетельским показаниям, было и достаточно активное политическое прошлое, как у жителей Вышневолоцкого района Шмелева С. С. (арестован 11 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.; был обвинен как участник кулацкого восстания2); Дерябина А. М. (арестован 21 декабря 1937 г., расстрелян 27 декабря 1937 г.; обвинен как организатор стачки торговцев в 1923 г. в Вышнем Волочке3).
Житель Фировского района Комолов Ф. М. (арестован 5 августа 1937 г., расстрелян 29 сентября 1937 г.) обвинялся в 1918 г. в участии в Никулинском крестьянском восстании. Сам он отрицал свое участие, говорил, что «привез 12 винтовок из Твери с первого губернского съезда Советов для организации Красной гвардии в волости, а потом эти винтовки были отобраны восставшими»4.
Братья раскулаченного жителя Фировского района Нилова Б. Н. (арестован 22 декабря 1937 г., расстрелян 31 декабря 1937 г.) также подвергались раскулачиванию5.
На хозяйство жителя Фировского района Запалова-Дмит-риева П. Д. (арестован 2 марта 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.), крестьянина-торговца (мелочная бакалейная лавка, один дом, хозяйственные постройки, лошадь, две коровы), в 1930 г. было наложено «твердое задание», которое он не выполнил, за «недоимки» все его имущество распродали, а самого выслали в г. Кировск6.
Житель Вышневолоцкого района Пушков И. А. (арестован 18 ноября 1937 г., расстрелян 27 ноября 1937 г.) в 1916-1917 гг. служил младшим унтер-офицером, за что при советской власти был лишен избирательных прав. Среди знакомых ему людей он называл на следствии фамилии участников «зеленого восстания»7.
У большинства расстрелянных в 1937-1938 гг. жителей Вышневолоцкого и Фировского районов в недалеком прошлом были суди
907

мости по распространенной в крестьянской и предпринимательской среде статье 58-10 (антисоветская и контрреволюционная агитация).
Шишкунов М. В. — арестован 2 марта 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г. В справке сельсовета говорится, что в 1928-1930 гг. на своем хуторе он «скрывал бандитов». Это был человек неуравновешенный, часто дрался со своими односельчанами, скрывался от уголовного преследования, за что его судили в 1925 г. как «социально-опасный элемент»1.
До 1937 г. Серпухова М. П. (арестован 10 октября 1937 г., расстрелян 1 ноября 1937 г.) из Фировского района, в 1922-1923 гг. служившего при церкви дьяконом, а потом работавшего счетоводом при местной артели, дважды привлекали к суду, в том числе по статье 58 п. 10 и по статье 111 (бездействие представителя власти) УК РСФСР2.
Каштанова В. И. (арестован 14 февраля 1938 г., расстрелян 25 марта 1938 г.) осудили «за неклеймление торговых гирь и весов» на 6 месяцев исправительно-трудовых работ, затем наложили штраф «за браконьерство» (ловля рыбы) и присудили к 5 годам лишения свободы за антисоветскую агитацию по статье 58-10 УК3.
Сорокин И. П. (арестован 11 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.) в 1931 г. за невыполнение «твердого задания» получил срок — один год принудительных работ, а отбыл год и два месяца. Потом по статье 61 ч. II УК в 1932 г. получил 10 лет лишения свободы как «имевший кулацкое хозяйство»4.
Хуторское хозяйство Болтунова А. И. (арестован 6 августа 1937 г., расстрелян 13 сентября 1937 г.) из Вышневолоцкого района в 1929 г. было раскулачено. В 1930 г. Болтунов не смог отчитаться по лесозаготовкам. За это, а также за «агитацию против коллективизации» по статье 58 УК его приговорили к 5 годам концлагерей. Он самовольно вернулся в 1933 г., не отбыв срока. Впоследствии он говорил на следствии в 1937 г.: «Ушел из мест лишения свободы не я один». Вернувшись домой, он торговал яблоками, ягодами и овощами со своего огорода, получив за это обвинение в «спекуляции»5. О наказании за побег из мест лишения свободы до 1937 г. в деле нигде не говорится. Это было поставлено ему в вину во время «кулацкой операции». А вот Арсютин П. И. (арестован 9 февраля 1938 г., расстрелян 6 марта 1938 г.), совершивший побег из ссылки, был осужден по статье 69 УК РСФСР6.
908

6. Роль признания
В Калининской области от обвиняемых не требовалось признания вины для вынесения им приговора. В начале следствия обвиняемые чаще всего отрицали все предъявляемые им обвинения. Хотя есть случаи, когда признание вины появлялось сразу же, что зафиксировано на первых страницах протоколов допросов. Федотов И. С. (арестован 6 августа 1937 г., расстрелян 13 сентября 1937 г.) из Вышнего Волочка признавал себя виновным в проведении антисоветской агитации, объясняя это своим «тяжелым материальным положением и неграмотностью»1.
Житель Фировского района Лупанов Т. Л. (арестован 25 августа 1937 г., расстрелян 3 октября 1937 г.) признавал свое враждебное отношение к колхозам: «Обижался на советскую власть за то, что только обосновался сельским хозяйством, и вдруг меня обидели, т. е. обложили твердым заданием»2.
В ходе следствия в документах дел появлялись «заявления» обвиняемых с их «дополнениями» к протоколу допроса. Из дел по реабилитации жертв политических репрессий известно, что такие «признательные» показания получались с помощью психологического или физического воздействия на человека, но в документах 1937-1938 гг. по Вышневолоцкому и Фировскому районам об этом нигде не говорится.
В протоколах допросов присутствуют однотипные вопросы к обвиняемым: «Признаете ли Вы себя виновным в том, что занимались антисоветской агитацией?»; «Признаете ли Вы себя виновным в контрреволюционной деятельности?»; «Расскажите о своей антисоветской деятельности»; «Следствию известно, что Вы в колхозе занимались вредительством»; «Следствие требует прекратить запирательства и давать правдивые ответы на вопросы». Последние протоколы допросов обвиняемых заканчивались тем, что обвиняемый не признает свою вину в проведении «антисоветской и контрреволюционной агитации» или «вредительской деятельности» и т. п. Так, Комолов Ф. М. (арестован 5 августа 1937 г., расстрелян 29 октября 1937 г.) не признавал себя виновным в проведении антисоветской агитации, говорил: «Для меня безразлична любая власть»3.
Некоторые дела оформлялись одним сотрудником НКВД; есть дела, оформленные двумя или тремя сотрудниками. Вопросы разных следователей различались по степени четкости формулировки.
909

В протоколе допроса обвиняемого Шишова А. П. (арестован 9 февраля 1938 г., расстрелян 25 марта 1938 г.) записано рукой одного следователя: «Требуем рассказать, как Вы проводили антисоветскую агитацию среди колхозников». На это от обвиняемого следовал отрицательный ответ. В следующих протоколах допросов читаем более конкретные вопросы, записанные уже другой рукой: «Уточните Вашу судимость, какое вы имели хозяйство, расскажите о Вашей деятельности в эсеровской партии» и т. д. И в протоколе этого допроса записаны более конкретные ответы: «Членом эсеровской партии я не был, но ее поддерживал до проведения этой партией террористических актов и восстаний»1.
В протоколах допросов обвиняемых и особенно свидетелей обращалось внимание на личные связи с «кулаками», т. е. выявлялись «подкулачники», на высказывания недовольства условиями жизни в колхозе, выявлялись слухи, «порочащие советский строй».
Стоит обратить внимание на стилистику советской прессы 1937-1938 гг. для понимания отношения людей, переживших события Большого террора. Постоянные упоминания в официальной советской прессе фактов вскрытия деятельности «врагов народа» соседствовали с упоминаниями о достижениях советского государства. Вышневолоцкая районная газета «Пролетарская правда» летом 1937 г. информировала о приеме 25 июня в Кремле членов экспедиции — «победителей Северного Полюса»; в июле — о награждении наркома внутренних дел Н. И. Ежова орденом Ленина; в декабре освещались мероприятия, связанные с двадцатилетним юбилеем ВЧК-ОГПУ-НКВД, сопровождался этот материал призывами: «Да здравствует НКВД, карающая рука советского народа!» В марте 1938 г. газеты сообщали о прилете в Москву членов полярной экспедиции И. Д. Папанина. Все это была парадная сторона советской жизни. На страницах этих же газет можно было встретить признаки существования в стране врагов. В резолюции митинга в колхозе имени 50-летия Ворошилова (Вышневолоцкий район) говорится: «Мы повседневно чувствуем теплую отцовскую заботу партии и правительства о колхозниках. Живем мы радостно и зажиточно. Заклятые враги народа — лазутчики фашизма пытались отнять у нас эту радостную жизнь. Этому никогда не бывать. Наш единодушный ответ поджигателям войны: мы все, как один, подпишемся на заем укрепления обороноспособности нашей родины»2. На страницах протоколов допросов жителей Вышневолоцкого и Фировского районов
1 Протокол допроса обвиняемого. 1938 г. // ТЦДНИ. Ф. 7849. On. 1. Д. 17203-с. Л. 16 об.
о
Пролетарская правда. 1937. 3 июля.
910

появляются похожие на газетный слог вопросы-требования о признании в проведении вредительской деятельности или «хотя бы» антисоветской и контрреволюционной агитации.
7. Свидетели
Формально обвинение строилось на свидетельских показаниях. Кто становился свидетелем? Свидетелями были председатель колхоза и колхозница-бригадир1, председатель сельсовета, заведующий избой-читальней2. Свидетельские показания давались как людьми, принимавшими участие в изъятии у раскулаченных имущества, так и теми, кто, как сказано в протоколе допроса свидетелей по делу обвиняемого Лупанова, «по убеждению» вышли из колхоза и сами относились к «группе риска» или были уже арестованными3.
По делу одной из арестованных в качестве свидетеля 9 августа 1937 г. был допрошен начальник станции Вышний Волочек. В протоколе его допроса почти без изменений переписаны фразы из более ранних документов, появившихся в этом деле, — «Заявления от рабочих фабрики Вышневолоцкой мануфактуры»4 и «Заявления», подписанного начальником станции, секретарем парткома станции Вышний Волочек, зав. грузовым двором и председателем месткома5. В качестве свидетеля еще в июле 1937 г., до начала проведения «кулацкой операции», выступали соседи и сын арестованной. В протоколе допроса последнего есть фразы о том, что «свою мать мы все время старались направить по правильному пути, т. е. воспитать в духе социалистического общества»6.
Свидетелями по делу Федотова И. С. (арестован 6 августа 1937 г., расстрелян 13 сентября 1937 г.) были зять и квартирант арестованного. Они вспоминали, что «слышали» в квартире обвиняемого разговоры о скорой войне, о бесплатной работе заключенных на строительстве каналов, о голоде в стране, а также вспоминали, что Федотов заставлял детей посещать церковь7.
Контингент собеседников арестованных участников «контрреволюционной группировки» в с. Рождество Фировского района состо
911

ял из рабочих местной артели и аэродрома («полигона», как его называли в 1937 г. свидетели), колхозников. Заходили туда и заведующий почтой, и конюх сельского потребительского общества, и машинист детского санатория при железнодорожной станции, и другие. Все эти люди практически ежедневно собирались отдохнуть вместе, например, в пивной, в здании почты в Рождестве, во время рыбалки на Поддубском озере. Потом эти люди допрашивались в качестве свидетелей по делу «контрреволюционной группировки»1.
Отдельные фразы в протоколах допросов свидетелей по делу Нилова Б. Н. (арестован 22 декабря 1937 г., расстрелян 31 декабря 1937 г.), например о «занятии антисоветской агитацией, направленной к подрыву колхозного строительства, агитации отдельных колхозников о выходе из колхоза и единоличников, чтобы не вступали в колхоз», в протоколах допросов подчеркнуты синим или красным карандашом2.
Среди арестованных в ходе «кулацкой операции» и проходивших по групповым делам был случай, когда одного из проходивших по делу тройка приговорила не к высшей мере наказания, а осудила «всего» на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Такую меру наказания по обвинению в антисоветской и контрреволюционной агитации получил ранее не имевший судимостей Попов А. А.3, проходивший вместе по одному групповому делу с Мельницкими С. А. и М. А., Егоровым П. Е., которые были расстреляны.
Проходивший свидетелем по делу своего односельчанина, Степанова А. С. (арестован 10 февраля 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.)4, Коротин М. В. (арестован 9 марта 1938 г., расстрелян 22 марта 1938 г.) давал на следствии показания о «кулацком» происхождении и о раскулаченных братьях обвиняемого, вступивших в колхоз, чтобы спастись от ссылки. А потом и сам как раскулаченный единоличник допрашивался в качестве обвиняемого5.
Свидетелем по делу арестованного Гришанова И. С. (арестован 5 августа 1937 г., расстрелян 29 сентября 1937 г.) проходил человек, находившийся с ним вместе в одной тюремной камере. Этот сокамерник 7 сентября 1937 г. написал заявление (по собственной инициативе или нет — из документов дела неясно) на имя «начальника Фировского отделения НКВД» следующего содержания: «Прошу
912

Вашего распоряжения о вызове меня на допрос в связи с некоторыми обстоятельствами». А на другой день он уже сообщал на допросе: «Я находился в камере, когда на допрос был вызван Гришанов. Когда он вернулся, ругал нецензурными словами руководителей советской власти»1.
Заключение
1. Жертвами приказа № 00447 во время проведения операции мог стать (и становился) определенный обитатель районного центра или деревни: городские рабочие и государственные служащие, колхозники, единоличники, сельские рабочие, бывшие помещики, священнослужители, а также жители города, когда-то связанные с деревенским сообществом. Сотни мужчин трудоспособного (40-50 лет) и более старшего возраста в Вышневолоцком и Фировском районах были объявлены государственными преступниками и уничтожены. Среди них были недавние владельцы раскулаченных зажиточных хозяйств, собственных мастерских, небольших заводов и магазинов. В 1937-1938 гг. даже после возвращения из мест лишения свободы эти люди еще не утратили среди односельчан статус представителей бывшей экономической элиты деревни. Многие из деревенских жителей в 1930-х гг. помнили, как работали в недавнем прошлом на своих односельчан. При допросах свидетели нередко сводили личные счеты с обвиняемыми.
Государство не было заинтересованно в существовании лиц, имевших личные обиды на власть. Но вместе с такими «обиженными» людьми под репрессии попадали и «законопослушные» граждане, не имевшие ни зажиточного хозяйства, ни тем более заводов и магазинов. Среди расстрелянных в рамках «кулацкой операции» встречаются представители государственных силовых структур (до 1917 г.), в годы советской власти работавшие в колхозах, на городских промышленных предприятиях.
Среди расстрелянных в 1937-1938 гг. как «кулаки» жителей Калининской деревни мало женщин (только одна жительница Вышнего Волочка), выступавших в годы коллективизации в Калининской области с «женскими» бунтами. Средний возраст арестованных мужчин (30-40 лет) в районном центре Вышнем Волочке ниже, чем в сельских населенных пунктах Вышневолоцкого и Фировского районов. Это можно рассматривать как следствие занятости на промышленных предприятиях, стройках, железной дороге грамотных, молодых и социально активных людей.
1 Протокол допроса свидетеля. 1937 г. // ТЦДНИ. Ф. 7849. On. 1. Д. 20200-с. Л. 18 об.
913

Сравнение социального состава группы репрессированных в Вышневолоцком и Фировском районах с другими районами области, например с соседним с Вышневолоцким — Бологовским районом, с отдаленным от центра Краснохолмским районом и с Новоторж-ским — одним из сельскохозяйственных районов центральной части Калининской области, показывает, что чаще всего встречавшаяся во всех районах социальная категория репрессированных — это колхозники, крестьяне-«единоличники» и рабочие промышленных объектов, большая часть из которых была в свое время так же несправедливо раскулачена.
Сравнительный анализ социальных категорий расстрелянных в некоторых районах Калининской области — Бологовском, Вышневолоцком, Краснохолмском, Новоторжском, Фировском
Соц. категория репрессированного
Бологов-ский район
Вышневолоцкий район
Краснохолмский район
Новоторж-ский район
Фировский район
лица без определенных занятий
9
6
31
5
3
рабочие
(в т. ч. рабочие
на промышленных
объектах, рабочие
совхозов)
30
66
17
25
15
крестьяне
(в т. ч. колхозники,
«единоличники»,
кустари)
4
29
64
43
5
служащие
11
11
3
3
-
священнослужители (в т. ч. церковные старосты)
7
9
4
5
3
Меньше всего среди расстрелянных в указанных районах священнослужителей и государственных служащих. Видимо, основной удар репрессий направлялся на колхозников, крестьян-«единоличников» и рабочих промышленных объектов. Все расстрелянные в рамках «кулацкой операции» в «анкете арестованного» обозначены как граждане русской национальности.
Использование экономического термина «кулак» в качестве идеологического обвинения в политической неблагонадежности свидетельствует о создании представления в обществе о «кулачестве» как о явлении, угрожающем экономике государства, особенно в колхоз
914

ном строительстве, а о «кулаках» — как людях, занимающихся «вредительством» на промышленных объектах. Это можно рассматривать и как намерение государства создать новую социальную структуру в сельских сообществах и в районных центрах. Город Вышний Волочек и особенно поселок Фирово в 1930-х гг. незначительно отличались по уровню жизни населения от сельских населенных центров. Приезжавшие из деревень бывшие крестьяне привозили в райцентры свои традиции и обычаи.
2. Угрозы для государства расстрелянные в 1937-1938 гг. «кулаки» не представляли. Возвращаясь из ссылок, они делали попытки адаптироваться в новой для них экономической среде, работая в колхозах и на стройках. Единственная формальная вина их перед государством заключалась в высказывании собственных мыслей о несовершенстве работы государственных механизмов в СССР и в восхвалении прошлой жизни «при царе». Фактов намеренного вредительства в колхозах или на городских предприятиях назвать нельзя, так как при внимательном рассмотрении все случаи аварий на производстве, происшествий в колхозах и т. п. объясняются низкой квалификацией рабочих и руководителей предприятий или их недобросовестным отношением к своей работе.
Конфликты у вернувшихся из исправительно-трудовых лагерей и спецпоселений с местным населением возникали на имущественной почве, когда раскулаченные высказывали личные претензии непосредственным исполнителям раскулачивания. Иногда такие конфликты заканчивались применением физической силы. Факты нанесения физического или морального ущерба представителям советской власти или государственным служащим карались не как обычное уголовное преступление, а как случаи антисоветской деятельности. В протоколах допросов зафиксированы факты признания свидетелями своих односельчан-обвиняемых как оппозиции в местном сообществе («он известен как кулак-эксплуататор»), что является традиционным для российской деревни, когда представители сельской экономической элиты (кулаки, торговцы, ростовщики) противопоставлялись основной середняцкой части деревни.
Большинство жителей Фировского района в момент ареста в 1937-1938 гг. проживали по месту рождения либо в соседней деревне. В районе были арестованные, приехавшие из Вышневолоцкого района и соседней Новгородской области. На момент ареста жертвы являлись единоличниками, колхозниками, без определенных занятий (БОЗ), работали на фабрике, занимались спекуляцией или частным извозом. Среди арестованных в Вышневолоцком районе, особенно в районном центре, было гораздо больше приезжих из других районов Калининской и других областей. Эти люди работали на промышленных объектах.
915

3. Для отчетности о проделанной работе по поиску «кулаков-вредителей» сотрудники органов НКВД вынуждены были на бумаге создавать доказательства их преступлений, никогда не совершавшихся в жизни. К антисоветской, контрреволюционной агитации и контрреволюционной деятельности в Вышневолоцком и Фировском районах приравнивалось следующее: «разговоры о скорой войне и гибели советской власти», «дискредитация колхозного строя», «дискредитация местного и центрального руководства, конституции СССР», «вредительская деятельность», «распространение религиозных настроений и посещение церкви», «бытовые разговоры о материальной неустроенности» и т. д.
Массовые аресты в рамках исполнения приказа № 00447 на территории Вышневолоцкого и Фировского районов Калининской области начались в августе 1937 г., когда состоялось первое заседание тройки, — 10 августа 1937 г. Можно отметить многочисленные аресты в районе в первых числах августа 1937 г., когда в течение суток арестовывалось от пяти и более человек, а также в сентябре. Используя списки жителей по дате приведения приговора в исполнение, можно выделить большое количество приговоров к высшей мере наказания в сентябре и декабре 1937 г. и особенно в марте 1938 г.1 Большая волна арестов в районах прошла в декабре 1937 г. и феврале 1938 г. Последние массовые расстрельные приговоры приводились в исполнение в конце марта 1938 г., после последнего заседания тройки 25 марта 1938 г. Аресты в Вышневолоцком районе проходили и до 5 августа — дня начала операции. Продолжились они в ноябре 1937 г. Уверенно можно говорить о массовых арестах в Вышневолоцком районе в феврале 1938 г. Последние расстрелы были произведены 28 марта 1938 г. Увеличение лимитов в сентябре, декабре и январе очень повлияло на весь процесс. Связано это было с тем, что центральный НКВД 10 декабря 1937 г. и 1 января 1938 г. указывал на скорый конец операции. В октябре и ноябре 1937 г. больше судили по 2-й категории. В феврале аресты продолжились. Одно из первых известных следственных дел датируется 3 февраля 1938 г., а дальше аресты в феврале в районах производились практически каждый день2.
4. У большинства расстрелянных в 1937-1938 гг. жителей Вышневолоцкого и Фировского районов в недалеком прошлом уже были судимости по распространенным в крестьянской и предпринимательской среде статьям: 58-й; 61-й (отказ от выполнения государственных
916

повинностей); 62-й (невыполнение твердого задания); 73-й (сопротивление представителям власти); 74-й (саботаж государственных поставок); 82-й (за побег из места высылки); 95-й, 107-й (отказ сдавать хлеб по установленным закупочным ценам, частная торговля хлебом); 109-й (злоупотребление властью); 118-й (дача взятки); 142-й (нанесение тяжкого вреда здоровью); 162-й (кража); 168-й (растрата); 169-й (мошенничество).
Большинство жертв «кулацкой операции» в прошлом лишались избирательных прав за причастность к крестьянским восстаниям, за службу в государственных силовых структурах (армия, полиция, жандармерия).
5. В Калининской области от обвиняемых не требовалось признания вины для вынесения им приговора, чем подтверждается формальность этих процессов. Поэтому от следователя не требовалось добиваться от обвиняемого его признания в проведении «антисоветской и контрреволюционной агитации», «вредительской деятельности». Тем не менее однотипные вопросы обвиняемым и свидетелям встречаются в начале каждого первого протокола допроса.
В начале следствия обвиняемые чаще всего не признавали своей вины. В ходе следствия в документах дел появлялись «заявления» обвиняемых с их дополнениями к протоколу допроса. Из общедоступных источников по теме известно, что такие «признательные» показания получались с помощью психологического или физического воздействия на человека, но в документах 1937-1938 гг. по Вышневолоцкому и Фировскому районам об этом нигде не говорится.
6. Формально обвинение строилось на свидетельских показаниях. В протоколах допросов свидетелей обращалось внимание на личные связи обвиняемого с «кулаками», выявлялись «подкулачники», слухи, «порочащие советский строй», и высказывания недовольства условиями жизни в колхозах.
Свидетелями выступали жители деревни, соседи и сослуживцы арестованных: колхозный тракторист, завхоз больницы, работник лесхоза, псаломщик церкви, председатель колхоза и колхозница-бригадир, председатель сельсовета, заведующий избой-читальней. Свидетельские показания давались людьми, принимавшими участие в изъятии имущества.
В качестве свидетелей могли выступать родственники арестованных, сообщавшие о фактах преступления обвиняемых: жалобы на тяжелое материальное положение, недоверие к тому, что пишут в советских газетах о положении в стране, разговоры о скорой войне, о бесплатной работе заключенных на строительстве каналов, о голоде в стране и т. п. Свидетелями становились и сокамерники обвиняемых. Сами свидетели по делу могли через несколько дней после дачи свидетельских показаний стать обвиняемыми.
917

Дальнейшее изучение комплекса следственных дел репрессированных двух районов, а также всей Калининской области может изменить качественные характеристики картины Большого террора. Но это возможно только при наличии доступа ко всему комплексу следственных дел на всех без исключения расстрелянных жителей Калининской области, к протоколам заседаний троек НКВД по Калининской области, к учетным спискам и картотекам районных органов НКВД. Сейчас это затруднено отсутствием описей фонда следственных дел ТЦДНИ и доступа к документам архива УФСБ по Тверской области.

ОБ АВТОРАХ
Аблажей Наталия Николаевна, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института истории Сибирского отделения РАН (Новосибирск).
Основные публикации: Сибирское областничество в эмиграции. Новосибирск: изд-во ИАиЭ СО РАН, 2003. — 304 с; С Востока на восток: Российская эмиграция в Китае. Новосибирск: изд-во СО РАН, 2007. - 300 с; Харбинская операция НКВД в 1937-1938 гг. // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Отеч. история. Новосибирск,
2008. № 2. С. 80-85._
Биннер Рольф (Binner Rolf), кандидат исторических наук, быв-
ший сотрудник кафедры восточноевропейской истории Рурского университета в Германии.
Основные публикации: Как террор стал «Большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М.: АИРО-ХХ, 2003. — 352 с. (в соавторстве с М. Юнге); Уничтожение православных священнослужителей в Советском Союзе в рамках массовой операции Большого террора 1937-1938 //Jahrbucher far Geschichte Osteuropas. 2004. Bd. 52. № 4. С. 515-533 (на нем. яз.) (в соавторстве с М. Юнге); Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД № 00447. М.: АИРО-ХХ1, 2008. - 786 с. (в соавторстве с М. Юнге и Г. Бордюговым).
Бонвеч Бернд (Bonwetsch Bernd), доктор исторических наук, директор Германского исторического института в Москве.
Основные публикации: Военный союз и экономические интересы. Россия в экономических планах Англии и Франции в первую мировую войну. Дюссельдорф, 1972 (на нем. яз.); Российская революция 1917 года. Социальная история от падения крепостного права до октябрьского переворота. Висбаден, 1991 (на нем. яз.); Большой террор — 70 лет спустя // Zeitschrift fur Weltgeschichte. 2008. Bd. 9. № 1. С. 123-145 (на нем. яз.).
Виноградова Елена Юрьевна, научный сотрудник отдела истории досоветского общества Тверского государственного объединенного музея.
Основные публикации: Судьба крестьянства в документах следственных дел // Книга памяти жертв политических репрессий
919

Калининской области. Мартиролог. 1937-1938. Т. 1. Тверь, 2001; «Пеновское дело» // Книга памяти жертв политических репрессий Калининской области. Т. 2. Тверь, 2001; Изменение сословной принадлежности в семейных династиях купцов и мещан г. Твери в конце XIX — начале XX века // Род и семья в контексте тверской истории: Сб. науч. статей. Тверь, 2005. Т. 1.
Волошенко Виктория Александровна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и политологии Донбасской национальной академии строительства и архитектуры.
Основные публикации: Ком1тети незаможних селян в Донбаа (1920-1933 pp.) // 1сторичш i шштолопчш дослщження. Донецьк, 2003. 15-16. № 2-3. С. 132-138; Penpecii проти колишшх махновщв перюду «велико!' чистки» 1937-1938 pp. в Донбаа // кторичш i полгголопчш дослщження. Донецьк, 2007. 37-38. № 3-4. Т. 1. С. 291-297; Obchody swiat w Doniecku (w swietle prasy miejscowej) // Historia — Mentalnosc — Tozsamosc. Miejsce i rola historii oras historykow w zyciu narodu polskego i ukrainskego w XIX i XX wieku / praca zbiorowa pod redakcja J. Pisulinskiej, P. Sierzegi, L. Zaszkilniaka. Rzeszow: Wydawnic-two Uniwersytetu Rzeszowskiego, 2008. S. 672-692.
Гридунова Ирина Александровна, бывший аспирант кафедры новейшей отечественной истории Алтайского государственного университета, в настоящее время работает над диссертацией «Прокуратура Алтайского края в 1920-1930-е гг.».
Основные публикации: Прокуратура и местные органы власти: противостояние и взаимодействие в 20-е гг. XX в. (на материале Алтая) // Гуманитарные науки и образование в контексте формирования исторического мышления: Третья всероссийская научно-практическая конференция (Бийск, 12-13 мая 2005 г.). Бийск, 2005. С. 165-166; Кадровый состав и надзорная деятельность прокуратуры Алтайской губернии в 1922-1925 гг. // Актуальные вопросы отечественной истории XX века: Сб. науч. статей. Барнаул, 2006. С. 166-185 (в соавторстве А. П. Анашкиным); Роль прокурорского надзора в защите прав граждан от произвола властей в 1920-е гг. (на материалах Алтая) // Известия Алтайского государственного университета. Серия истории, политологии. Барнаул, 2008. № 4/3. С. 74-78.
Довбня Ольга Анатольевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры украиноведения и гуманитарного образования Донбасской государственной машиностроительной академии (Украина).
Основные публикации: Судов! переслщування селян УСРР у 1927-1929 pp. та 1930-1932 pp.: порйзняльний анал1з // Наука. Релпля. Сусшльство. 2004. № 3. С. 45-50; Доля Кандибка 1вана Михайловича як шюстращя доби «Великого терору» (1937-1938 pp.) // Зб1рник наукових праць Науково-дослщного шституту украшознав-ства. Кшв: Укра'шське агентство шформаци та друку «Рада», 2007.
920

Т. XVI. С. 267-274; Судов1 переслгдування селянства Харювщини у 1927-1932 pp. // Зб1рник наукових праць. Сер1я «1стор1я та географ1я» / Харювський нацюнальний педагопчний ушверситет iMem Г. С. Сковороди. Харшв: Майдан, 2008. Вип. 31. С. 125-128.
Жданова Галина Дмитриевна, начальник отдела спецдокументации управления архивного дела администрации Алтайского края.
Основные публикации: составитель книг «Жертвы политических репрессий в Алтайском крае» (том 1 — Барнаул, 1998, том 2 — Барнаул, 1999, том 3 - Барнаул, 2000, 2001, том 4 - Барнаул, 2002, том 5 -Барнаул, 2002, том 6 — Барнаул, 2004, том 7 — Барнаул, 2005); Аналитические сведения // Политические репрессии в Алтайском крае. 1919-1965. Барнаул, 2005; «Воспитана в советском духе и не знаю, за что несу суровое наказание...» Тройка УНКВД по Алтайскому краю: дела и судьбы // Гуляевские чтения. Вып. 2: Материалы пятых и шестых историко-архивных чтений. Барнаул, 2007; История одной фальсификации // Скабелкин П. Я. Тогул - мой край родной: страницы истории. Барнаул: ООО «Агентство рекламных технологий», 2008.
Золотарев Вадим Анатольевич (Золотарьов В. А.), кандидат технических наук, доцент Харьковского национального университета радиоэлектроники.
Основные публикации: ЧК-ДПУ-НКВС на Харювщинг. люди та дол1 (1919-1941). Харюв: Фолю, 2003. — 477 с; Олександр Успенсь-кий: особа, час, оточення. Харюв: Фолю, 2004. — 366 с; Секретно-полггичний вщдш ДПУ УСРР: справи та люди. Харюв: Фолю, 2007.-319 с.
Иванов Виктор Александрович, доктор исторических наук, кафедра истории Санкт-Петербургского университета МВД России.
Основные публикации: Кадровое обеспечение советской карательной политики в 30-50-е гг.: сущность и последствия. СПб., 1995; Миссия ордена. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х — 40-х гг. На материалах Северо-Запада РСФСР. СПб: ЛИСС, 1997. — 461 с; Министерство внутренних дел России (1802-2002): страницы истории. СПб., 2001 (в соавторстве).
Кабацков Андрей Николаевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры культурологии Пермского государственного политехнического университета.
Основные публикации: К вопросу о методологии политических исследований трансформирующегося общества // Политическая культура и политические процессы в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования. Екатеринбург, 2004. С. Hill 4; Властные архетипы в постсоветском общественном сознании // Уральский исторический вестник. № 10. Екатеринбург: Академкнига, 2005. С. 225-235; Из кооператоров в предприниматели: новый экономический класс в поисках социальной легитимности // 1990 год:
921

Опыт изучения недавней истории // Новое литературное обозрение (Москва). 2007. № 8. С. 413-443 (в соавторстве).
Кимерлинг Анна Семеновна, кандидат исторических наук, доцент кафедры культурологии Пермского государственного политехнического университета.
Основные публикации: Письмо товарищу Сталину. Политический мир Михаила Данилкина. Исторический очерк. Пермь: изд-во ЗУУНЦ, 1998. — 178 с. (в соавторстве с О. Л. Лейбовичем); Кадровый вопрос в период политической кампании «дело врачей» // Ученые записки гуманитарного факультета. Пермь: ПГТУ, 2000. С. 86-97; Немцы в Прикамье. XX век: Сб. документов и материалов: В 2 т. Пермь: изд-во «Пушка», 2006 (в соавторстве).
Колдушко Анна Анатольевна, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры государственного управления и истории Пермского государственного политехнического университета.
Основные публикации: Роль партийных органов в осуществлении массовых репрессий // «...Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937-1938 гг. Пермь, 2006. С. 195-221; «Каждый раз в новом галстуке!..» Культовые практики региональной партийной номенклатуры в 1930-е годы // Пол1тична ел1та в icTopi'i Укра'ши. Запор1Жжя, 2008. С. 229-239; Социальные сдвиги в правящих группах региональной номенклатуры 1921-1991 гг. Пермь, 2008. Гл. 2, 3.
Колесников Андрей Алексеевич, кандидат исторических наук, главный специалист отдела информации и публикации документов управления архивного дела администрации Алтайского края.
Основные публикации: Крест Евгения Ландышева // Гуляевские чтения. Вып. 1: Материалы второй и третьей историко-архивных конференций. Барнаул, 1998; Вещи и документы, изъятые у репрессированных, как компрометирующий материал. Их историко-познавательное значение // Политические репрессии в Алтайском крае. 1919-1965. Барнаул, 2005; Эльфрида Иосифовна Баранкевич. Судьба жены писателя (1897 — после 1942); Герой войны — «враг народа» // Гуляевские чтения. Вып. 2: Материалы пятых и шестых историко-архивных чтений. Барнаул, 2007.
Лейбович Олег Леонидович, доктор исторических наук, заведующий кафедрой культурологии Пермского государственного политехнического университета.
Основные публикации: Письмо товарищу Сталину. Политический мир Михаила Данилкина. Пермь: изд-во ЗУУНЦ, 1998. — 178 с. (в соавторстве с А. С. Кимерлинг); Немцы в Прикамье. XX век: Сб. документов и материалов: В 2 т. Пермь: изд-во «Пушка», 2006 (в соавторстве); В городе М. Очерки социальной повседневности. М.: РОССПЭН, 2008. - 295 с.
922

Леонтьева Татьяна Геннадьевна, доктор исторических наук, заведующая кафедрой отечественной истории Тверского государственного университета.
Основные публикации: Большевистская репрессивность и духовенство: опыт регионального исследования // Задавая вопросы прошлому. К 75-летию профессора О. В. Волобуева. М., 2006; «Изъятие церковного элемента»: репрессии 1937-1938 годов // Книга памяти жертв политических репрессий по Калининской области. Т. III. Тверь, 2007; Священник, революция, власть: судьба Андрея Голикова // Долг и судьба историка: Сб. статей памяти доктора исторических наук П. Н. Зырянова. М., 2008.
Нечаев Михаил Геннадьевич, кандидат исторических наук, директор Государственного общественно-политического архива Пермского края.
Основные публикации: Страсти по Андронику: жизнеописание и подвиг новомученика. Пермь, 1996. — 32 с; Красный террор и церковь на Урале. Пермь: ПГПИ, 1999. — 17 с; Церковь на Урале в период великих потрясений: 1917-1922. Пермь, 2004. — 335 с.
Никольский Владимир Николаевич, доктор исторических наук, заместитель декана исторического факультета Донецкого национального университета, руководитель Центра историко-статистических исследований Института истории Украины Национальной академии наук.
Основные публикации: Репресивна д1яльшсть оргашв державно! безпеки СРСР в Украпп (кшець 1920-х - 1950-Ti pp.): кторико-статистичне дослщження. Донецьк: Донецький национальный университет, 2003. — 624 с; Репрессии по «лимитам» // Украинский исторический журнал. 2007. № 3. С. 210-223; Социальная политика советского государства и ее реализация в Донбассе в 1943 — середине 1960-х годов. Донецк: Норд-Пресс, 2008. — 245 с. (в соавторстве с А. С. Бобровским); Обвинения репрессированных в Украине периода «большой чистки» 1937-1938 гг. // Украинский исторический журнал. 2008. № 2. С. 54-63.
Папков Сергей Андреевич, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института истории Сибирского отделения РАН (Новосибирск).
Основные публикации: Сталинский террор в Сибири. 1928-1941. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1997; Сибирская провинция в XX веке. Черепановский район. Очерки истории. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1999; Книга памяти жертв политических репрессий в Новосибирской области. Выпуски 1-2 (составитель и отв. редактор). Новосибирск, 2005, 2008.
Разгон Виктор Николаевич, доктор исторических наук, заведующий кафедрой новейшей отечественной истории Алтайского государственного университета.
923

Основные публикации: Очерки истории кабинетского хозяйства на Алтае: управление и обслуживание. Барнаул, 1997 (в соавторстве с Т.НСоболевой);СибирскоекупечествововторойполовинеХ\ЧП — первой половине XIX вв.: региональный аспект предпринимательства традиционного типа. Барнаул, 1999; Социально-экономические факторы Большого террора: по материалам следственных дел УНКВД по Алтайскому краю на «бывших кулаков» // Экономическая история Сибири XX века: Материалы Всероссийской научной конференции. Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2006. Ч. 2. С. 249-260.
Савин Андрей Иванович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории Сибирского отделения РАН (Новосибирск).
Основные публикации: Die Sibiriendeutschen im Sowjetstaat. 1919-1938. Essen: Klartext Verl, 2001. - 495 S.; Veroffentlichungen zur Kultur und Geschichte der Deutschen im ostlichen Europa. Bd. 19 (в соавторстве с Д. Брандесом); Советское государство и евангельские церкви Сибири в 1920-1941 гг.: Документы и материалы. Новосибирск; СПб., 2004. — 427 с; Этноконфессия в советском государстве. Меннониты Сибири в 1920-1980-е годы.: Аннот. перечень архивных документов и материалов. Избр. документы. Новосибирск; СПб., 2006. — 496 с; Ethnoconfession in the Soviet State: Mennonites in Siberia, 1920-1989: Annotated List of Archival Documents / compiled by A. I. Savin; edited by P. Toews. Imprint Fresno, Calif.: Center for Mennonite Brethren Studies, 2008.
Серегина Инна Геннадьевна, кандидат исторических наук, заведующая кафедрой историографии и источниковедения Тверского государственного университета.
Основные публикации: Значение хронологии в изучении советской репрессивной политики против крестьянства: на примере следственных дел 1937-1938 гг.//Время в координатах истории. М., 2008; Материалы следственных дел 1937-1938 гг. и их критика // Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век. М., 2008; Следственные дела крестьян Калининской области периода «Большого террора»: источниковедческий анализ // Вестник Тверского государственного университета. Серия «История». Тверь, 2008. № 28 (88).
Смирнова Ирина Евгеньевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры политологии Донецкого национального университета.
Основные публикации: Взаимодействие партийных органов и НКВД Донецкой области при проведении кулацкой операции в 1937-1938 гг. //1сторичш i пол1толопчш дослщження. 2007. № 3-4. С. 280-291; Борьба с сионистским подпольем в НКВД Донецкой области в 1938 г. // Одиннадцатые запорожские еврейские чтения. Запорожье. 17-18 мая 2007. С. 140-146; Большой террор и НКВД: точка зрения исполнителей // 1сторичш i пол1толопчш дослщження. 2007. № 1-2. С. 310-319.
924

Суворов Валерий Павлович, кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории Тверского государственного университета.
Основные публикации: Село Прямухино в истории российского и тверского анархизма. Исторический очерк. Тверь, 2003; Тверские Бакунины и Кропоткины // Прямухинские чтения 2005 г. Тверь, 2006; Дело о «левоэсеровской террористической организации» 1937-1939 гг.: репрессии в отношении социалистов-революционеров в Тверском крае // Книга памяти жертв политических репрессий Калининской области. Т. III. Тверь, 2007 (в соавторстве с Я. В. Леонтьевым).
Суслов Андрей Борисович, доктор исторических наук, заведующий кафедрой новой и новейшей истории России Пермского государственного педагогического университета.
Основные публикации: Спецконтингент в Пермской области (1929-1953 гг.). Екатеринбург; Пермь, 2000. — 331 с; Системный элемент советского общества конца 20-х — начала 50-х годов: спецконтингент // Вопросы истории. 2004. № 3. С. 125-134; Принудительный труд на Урале (конец 1920-х — начало 1950-х гг.): эффективность и производительность // ГУЛАГ: экономика принудительного труда. М.: РОССПЭН, 2008.
Тепляков Алексей Георгиевич, член Союза журналистов РФ (Новосибирск).
Основные публикации: «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918-1929 гг. М.: АИРО-ХХ1, 2007. - 288 с; Процедура: Исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах. М.: Возвращение, 2007. — 108 с; Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг. М.: Новый Хронограф: АИРО-ХХ1, 2008. - 632 с; Опричники Сталина. М.: Яуза: Эксмо, 2009. — 432 с.
Уткин Степан Викторович, преподаватель гуманитарных дисциплин Пермского педагогического колледжа физической культуры и спорта.
Основные публикации: Государственно-церковные взаимоотношения в Пермской епархии (1929-1941 гг.) // Вклад религиозных организаций и верующих Прикамья в Победу в Великой Отечественной войне. Пермь, 2005; Деятельность СВБ (Союз воинствующих безбожников) в Пермском регионе // Уральские Бирюковские чтения. Вып. IV. Челябинск, 2006; Закрытие церквей в Прикамье в период с 1929 по 1941 г. (по материалам Пермской епархии) //Уральские Бирюковские чтения. Вып. V. Челябинск, 2008.
Цыков Иван Валерьевич, научный сотрудник Государственного мемориального комплекса «Медное» Тверской области.
Основные публикации: Политика ВКП(б) в отношении православного монашества в конце 1920-х — начале 1930-х гг. // Тверской край — душа России: Материалы научной конференции. Тверь — Тор
925

жок. 23-24 декабря 2005 г. / сост. и ред. М. В. Строганов, В. В. Кузнецов, В. В. Цыков. Торжок, 2005; Православное монашество в годы коллективизации // Границы в пространстве прошлого: социальные, культурные, идейные аспекты: Сб. статей участников Всероссийской научной конференции молодых исследователей, посвященной 35-летию Тверского государственного университета. Тверь, 23-26 апреля 2006 г.: В 3 т. Тверь, 2007. Т. 2; Закрытие Селижаровского Троицкого монастыря (1928-1930 гг.) // Всероссийская студенческая историко-регионоведческая конференция. Санкт-Петербург, 6-7 апреля 2006 года: доклады и сообщения. СПб., 2007.
Чащухин Александр Валерьевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры культурологии Пермского государственного политехнического университета.
Основные публикации: Номенклатурный язык в речевых практиках советских педагогов-партийцев второй половины 1950-х гг. //Номенклатура и номенклатурная организация власти в России XX века: Материалы Интернет-конференции «Номенклатура в истории советского общества» (ноябрь 2003 — март 2004 г.). Пермь, 2004; Школа 1950-х в процессе формирования городской культуры // Городские миры: опыт гуманитарного исследования. Пермь, 2006; 1956: незамеченный термидор. Очерки провинциального быта. Пермь: ПГТУ, 2007 (в соавторстве).
Шабалин Владислав Валерьевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры культурологии Пермского государственного политехнического университета.
Основные публикации: Пейзаж после битвы (из истории левой оппозиции на Урале). Пермь: РИО ПГТУ, 2003. — 170 с; «Закулисная политика» (к истории внутрипартийных конфликтов на Урале в 1920-х годах) // Пермская элита: становление, развитие, современное состояние. Пермь: РИО ПГТУ, 2003. С. 147-153; Левая оппозиция в СССР: опыт культурологического анализа // Ученые записки гуманитарного факультета. Вып. 8 / ПГТУ. Пермь, 2004. С. 233-247.
Шаповал Юрий Иванович, доктор исторических наук, заведующий отделом Института политических и этнонациональных исследований Национальной академии наук Украины (Киев).
Основные публикации: Украша 20-50-х роюв: сторшки ненаписано! iCTopii. Кшв: Наукова думка, 1993. — 350 с; ЧК-ГПУ-НКВД в Украпп: особи, факти, документа. Кшв: Абрис, 1997. — 608 с. (в соавторстве с В. А. Золотаревым и В. И. Пристайко); Всеволод Балицький. Особа, час, оточення. Кшв: Стилос, 2002. — 468 с. (в соавторстве с В. А. Золотаревым); The Mechanisms of the Informational Activity of the GPU-NKVD. The Surveillance File of Mykhailo Hrushevsky // Cahiers du monde russe. 2001. № 2-4. C. 207-230; Доля як ктор1я. Кшв: Генеза, 2006. — 448 с.
926

Шевырин Сергей Андреевич, кандидат исторических наук, главный специалист Государственного общественно-политического архива Пермского края.
Основные публикации: Оборонное производство ГУЛАГа в годы Великой Отечественной войны (по материалам Молотовской (Пермской) области) // Урал в военной истории России: традиции и современность: Материалы международной научной конференции. Екатеринбург, 2008. С. 99-112; ГУЛАГ в 1950-е годы: на примере Пермской (Молотовской) области // Вестник Поморского университета. Архангельск, 2008. № 8. С. 31-37; Становление системы принудительного труда в Советской России в годы первых пятилеток (на примере Пермской области) // Вестник Челябинского государственного университета. Челябинск, 2008. № 18. С. 97-101.
Юнге Марк (Junge Маге), доктор исторических наук, сотрудник кафедры восточноевропейской истории Рурского университета в Германии.
Основные публикации: Как террор стал «Большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М.: АИРО XX, 2003. — 352 с. (в соавторстве с Р. Биннером); Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД № 00447. М.: АИРО-ХХ1, 2008. — 786 с. (в соавторстве с Р. Биннером и Г. Бордюговым); Всесоюзное общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев в Советском Союзе. Образование, развитие, ликвидация (1921-1935). Берлин: Akademie-Verlag, 2009. — 570 с. (на нем. яз.).
Юсупова Евгения Рафаэльевна, аспирант кафедры новейшей отечественной истории Алтайского государственного университета.
Основные публикации: Репрессии в отношении участников крестьянских восстаний на Алтае в период Большого террора 1937— 1938 гг. // Труды молодых ученых Алтайского госуниверситета. Вып. 3. Барнаул, 2006. С. 13-16.

Научное издание
История сталинизма
Сталинизм в советской провинции: 1937-1938 гг.
Массовая операция на основе приказа № 00447
Редактор Л. Ю. Пантина Художественный редактор Л. К. Сорокин Художественное оформление П. П. Ефремов Компьютерная верстка А. Ю. Титова Технический редактор М. М. Ветрова Выпускающий редактор И. В. Киселева
Л.Р. № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 07.09.2009. Формат 60x90 1/16. Бумага офсетная №1. Печать офсетная. Усл. печ. л. 58. Тираж 2000 экз. Заказ 6987/6988
Издательство «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН) 117393 Москва, ул. Профсоюзная, д. 82 Тел.: 334-81-87 (дирекция) Тел./Факс: 334-82-42 (отдел реализации)
Отпечатано с готовых файлов заказчика в ОАО «ИПК «Ульяновский Дом печати». 432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.