Таблица 5
Обвинения, инкриминировавшиеся осужденным по партийной окраске в рамках «кулацкой операции» в Донецкой области (1937-1938 гг.)
Партийная окраска
Характер обвинения
1. троцкисты и правотроцкисты
антисоветские троцкистские взгляды; троцкистская пропаганда; член троцкистской диверсион-но-повстанческой группы; контрреволюционная троцкистская пропаганда; сочувствие троцкистам; распространение троцкистской теории; восхваление политики Троцкого; восхваление троцкизма, член правотроцкистской организации; подрывная работа; член троцкистской организации; контрреволюционная троцкистская агитация; троцкист, антисоветская агитация в пользу Германии; правый оппортунизм; контрреволюционная теория Бухарина и Рыкова; антисоветская организация правых; вредительская организация правых; контрреволюционная пропаганда.
2. эсеры
член комитета эсеров; бывший член партии эсеров, активно боровшийся против советской власти; эсеровская работа; подготовка террора в отношении Кагановича; выступал против мероприятий партии и правительства; провокационные слухи; эсеровская контрреволюционная пропаганда; восхваление Троцкого; террор; эсеровско-повстанческая организация; эсеровско-кулацкая организация; активная эсеровская деятельность; активный участник эсеровской организации; контрреволюционная эсеровская повстанческая организация; контрреволюционная клеветническая деятельность; контрреволюционная деятельность; подрывная работа, террор; террористические настроения; восхваление врагов народа.
3. меньшевики
член меньшевистского комитета; возобновил связь с меньшевиками и занимался антисоветской агитацией; меньшевик с террористическими намерениями; меньшевик, член эсеровской организации; дискредитация правительства; восхваление врагов народа; контрреволюционная деятельность; готовил вооруженное восстание на случай войны; борьба против партии; контрреволюционная враждебная деятельность; вредительско-диверсионная деятельность; бывший меньшевик — член Украинской националистической организации; занимался вербовкой; вредительско-диверсионная организация.
4. дашнаки
член партии Дашнакцутюн; контрреволюционная троцкистская агитация; террористическая повстанческая организация Дашнакцутюн.
443
Окончание табл. 5
Партийная окраска
Характер обвинения
5. члены украинских партий
и организаций
фашистско-националистическая деятельность, вредительство, националистическая деятельность, готовился возглавить восстание на случай войны, контрреволюционная националистическая деятельность, контрреволюционная организация, противник мероприятий советской власти, член Украинской националистической контрреволюционной организации.
6. бундовцы
контрреволюционная пропаганда.
7. анархисты
вредительство; недовольство политикой партии и правительства.
8. черносотенцы
выступал против мероприятий советской власти; контрреволюционная деятельность; член Украинской военной организации (УВО).
Анализ таблицы показывает, что обвинения, инкриминировавшиеся осужденным по партийной окраске в 1937 г., несмотря на их разнообразный характер, можно условно подразделить на две группы:
— индивидуальные преступления: агитация, пропаганда, вредительство, террор и др.;
— участие в разного рода организациях — антисоветских, контрреволюционных, повстанческо-диверсионных, националистических.
При этом преобладают индивидуальные преступления. Также следует добавить, что встречались и довольно оригинальные формулировки:
■ меньшевик, член эсеровской партии, распространявший провокационные слухи;
■ меньшевик, занимавшийся троцкистской контрреволюционной пропагандой и вредительством;
■ троцкист, член эсеровской организации;
■ меньшевик, член эсеровской организации1.
В 1938 г. характер обвинений резко сузился. Репрессированным инкриминировалась принадлежность исключительно к организациям. Единственным отличием между ними была их партийная окраска и методы борьбы2:
Характер преступлений выписан автором из пр. № 1-88 заседания тройки
УНКВД УССР по Донецкой области от 8 августа - 31 декабря 1937 г. // ОГА СБУ.
Ф. 6. Оп. 1.Д. 1-14. 2
Характер преступлений выписан автором из пр. № 1-9 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 21-29 апреля 1938 г.; пр. № 11 заседания
444
fl меньшевистская организация;
■ эсеровская диверсионно-террористическая организация;
■ эсеровская повстанческая организация;
■ дашнакская организация;
■ троцкистская организация;
■ правотроцкистская организация;
■ эсеровско-анархистская организация;
■ украинская эсеровская организация.
Согласно источниковедческому анализу протоколов, в 1938 г. изменились и меры наказания. Если в 1937 г. к расстрелу было приговорено 78 чел., что составляет 47,85 % от общего количества осужденных за этот период, а к заключению в ИТЛ на срок от 8 до 10 лет — 85 чел. (52,15 %), то в 1938 г. выносились по рассматриваемым категориям только смертные приговоры1.
Таким образом, тройкой УНКВД УССР по Донецкой (Сталинской) области было осуждено по партийной «окраске» в рамках «кулацкой операции» (1937-1938 гг.) 316 чел. Приговоренные к высшей мере наказания среди них составляли большинство: к расстрелу было приговорено 73,1 % от общего количества репрессированных по партийной «окраске», к 10 годам ИТЛ — 23,1 %, а к 8 годам ИТЛ - 3,8 %.
Что же касается соотношения мер наказаний для каждой категории осужденных по партийной «окраске», то приговоренные к расстрелу из общего количества троцкистов и правотроцкистов составляли 51,6 %, эсеров — 68,8 %, меньшевиков — 84,1 %, дашнаков — 94,4 %, членов украинских партий и организаций — 63,6 %,
тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 9 мая 1938 г.; пр. № 1-3 заседания тройки УНКВД УССР по Сталинской области от 3-28 августа 1938 г. // Там же. Д. 61-64; пр. № 1-5 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 9-19 апреля 1938 г.; пр. № 4-5,7 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 3-7 сентября и от 15-16 сентября 1938 г. // АВХД УСБУ в ДО. Д. 410. Т. 1-3.
1 Подсчитано автором по: пр. № 1-88 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 8 августа - 28 февраля 1937 г. // ОГА СБУ. Ф. 6. On. 1. Д. 1-15; пр. № 1-9 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 21-29 апреля 1938 г.; пр. № 11 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 9 мая 1938 г.; пр. № 1-3 заседания тройки УНКВД УССР по Сталинской области от 3-28 августа 1938 г.// Там же. Д. 61-64; пр. № 1-5 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 9-19 апреля 1938 г.; пр. №4-5, 7 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 3-7 сентября и от 15-16 сентября 1938 г. // АВХД УСБУ в ДО. Д. 410. Т. 1-3; 1 086 учетных карточек на осужденных в рамках «кулацкой операции» // Картотека реабилитированных, подготовленная научно-редакторской группой «Реабилитированные историей» при Донецкой областной государственной администрации на основе материалов АВХД УСБУ в ДО.
445
бундовцев — 50,0 %, анархистов — 75,0 %, черносотенцев — 100,0 %, эсеров-анархистов — 100,0 %.
Наибольшая активность тройки по осуждению репрессированных по партийной окраске за весь период ее функционирования в рамках «кулацкой операции» приходится на ноябрь 1937 г. и апрель 1938 г. В ноябре 1937 г. было осуждено 74 чел. (45,4 % от общего количества осужденных за период август-декабрь 1937 г.), а в апреле — 83 чел. (54,2 % от общего количества осужденных за период февраль-сентябрь 1938 г.). При этом в ноябре 1937 г. 74,3 % от общего количества осужденных приходилось на троцкистов, правотроцкистов, эсеров и меньшевиков, а в апреле 1938 г. ситуация резко изменилась. Теперь 86,7 % от общего количества осужденных приходилось на эсеров и меньшевиков.
Обвинения, инкриминировавшиеся осужденным, условно подразделяются на две группы: 1) индивидуальные преступления; 2) участие в разного рода организациях. При этом в 1937 г. преобладали осужденные за совершенные индивидуальные преступления, а в 1937 г. — за участие в организациях, отличающихся между собой партийной окраской и методами борьбы. В 1938 г. ужесточены были меры наказания — осужденных приговаривали исключительно к расстрелу.
3. Механизм репрессий по партийной окраске
Источниковедческий анализ протоколов заседаний тройки УНКВД УССР по Донецкой (Сталинской) области за период проведения «кулацкой операции» (1937-1938 гг.) в исследуемом регионе выявил преобладание среди репрессированных по партийной окраске осужденных за принадлежность к эсерам (34,5 %), меньшевикам (32 %), троцкистам и правотроцкистам (19,6 %)х.
1 Подсчитано автором по: пр. № 1-88 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 8 августа — 28 февраля 1937 г. // ОГА СБУ. Ф. 6. On. 1. Д. 1-15; пр. № 1-9 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 21-29 апреля 1938 г.; пр. № 11 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 9 мая 1938 г.; пр. № 1-3 заседания тройки УНКВД УССР по Сталинской области от 3-28 августа 1938 г. // Там же. Д. 61-64; пр. № 1-5 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 9-19 апреля 1938 г.; пр. № 4-5, 7 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 3-7 сентября и от 15-16 сентября 1938 г. // АВХД УСБУ в ДО. Д. 410. Т. 1-3; 1 086 учетных карточек на осужденных в рамках «кулацкой операции» // Картотека реабилитированных, подготовленная научно-редакторской группой «Реабилитированные историей» при Донецкой областной государственной администрации на основе материалов АВХД УСБУ в ДО.
446
В связи с этим в первую очередь автором были проанализированы архивно-следственные дела на осужденных по трем вышеуказанным категориям.
Что касается троцкистов и правотроцкистов, то в Донбассе репрессии против них начались еще до «кулацкой операции» и затрагивали главным образом «верхушку» партийного и областного руководства, а также руководства угольной промышленности Донбасса. По делу антисоветской правотроцкистской организации в Украине (август-сентябрь 1937 г.) были репрессированы первый секретарь обкома КП(б)У Саркисов, председатель Донецкого облисполкома Иванов, его заместитель Конотоп, секретарь Донецкого облисполкома Вайсберг и другие1. В начале октября 1937 г. волна репрессий прокатилась по руководству треста «Буденовуголь»2. Отличительной чертой этих судебных процессов были их открытость и формальное соблюдение всех процессуальных норм судопроизводства.
В период проведения «кулацкой операции» следствие, согласно оперативному приказу № 00447, проводилось ускоренно и в упрощенном порядке. Как показывает источниковедческий анализ дел на осужденных троцкистов и правотроцкистов, жертвами репрессий стали рабочие и административно-хозяйственные работники тяжелой, угольной промышленности и транспортного хозяйства (см. табл. 1). Такую тенденцию можно объяснить трудностями, возникшими в результате проводимой в стране индустриализации. Износ производственных фондов, в частности в тяжелой и горнорудной промышленности, объяснялся вредительством, саботажем и диверсиями, а не просчетами сталинского руководства.
По нашим подсчетам, средний возраст осужденных по данной категории составлял 36 лет. Следовательно, это были люди с уже сформировавшимся мировоззрением, сознательно относившиеся к событиям, происходившим в стране. А значит, они в первую очередь и представляли угрозу для режима.
Из проанализированного 31 дела на осужденных троцкистов и правотроцкистов нами было отобрано 10, наиболее полно, по нашему мнению, раскрывающих механизм репрессий по данной категории в рамках «кулацкой операции». Как показывает источниковедческий анализ этих дел, чистка носила целенаправленный характер.
См.: Лихолобова 3. Г. Тотал1тарний режим та пол1тичш penpecii в Украпп у дру-пй половиш 1930-х роюв.
См.: Бут А. Н., Добров П. В. «Экономическая контрреволюция» в Украине в 20-30-е годы XX века: от новых источников к новому осмыслению. Донецк, 2000.
447
Таблица 6
Анализ архивно-следственных дел на осужденных троцкистов и правотроцкистов тройкой УНКВД УССР по Донецкой (Сталинской) области в рамках «кулацкой операции» (1937-1938 гг.)
Ф. и. о.
Компрометирую-
Мотивы ареста
Доказательство
Обвинительное
щий материал
вины
заключение
1
2
3
4
5
1. Алдошин
В 1915-1917 гг.
По показаниям
Показания
Вредительство,
Иван
служил рядовым
арестован-
Романова и
к/р агитация —
Романович
в царской армии,
ного члена
признания само-
расстрелять,
Арестован:
участвовал в
к/р организации
го Алдошина
имущество
16.11.1937 г.
Первой мировой
Романова,
в том, что был
конфисковать4.
Осужден:
войне. В 1935 г.
Алдошин явля-
завербован
28.11.1937 г.
исключен из
ется членом к/р
Романовым и по
рядов ВКП(б)
троцкистской
заданию органи-
за пьянство и
вредительско-
зации выполнял
передачу парт-
диверсионной
вредительско-
билета другому
организации
диверсионные
лицу. В 1932 г.
на транспорте2.
действия, на-
осужден за недоб-
правленные на
рокачественный
развал паровоз-
ремонт поездов1.
ного парка депо
Согласно описи,
Постышево3.
имеются агентур-
ные материалы
на Алдошина,
которые изъяты
в отдельное дело.
2. Бандик
Исключен из
По показаниям
Показания
К/р деятель-
Иван
рядов ВКП(б)
арестованных
Шебанова,
ность — расстре-
Михайлович
и переведен в
участников к/р
Машира
лять, имущество
Арестован:
кандидаты из-за
организации
и признания
конфисковать8.
27.10.1937 г.
пассивности5.
на транспорте
самого Бандика
Осужден:
Шебанова и
в том, что он
23.11.1937 г.
Машира, явля-
был завербован
ется членом к/р
в организацию
троцкистской
и стал ее актив-
вредительско-
ным участни-
диверсионной
ком7.
организации на
транспорте. Са-
ботирует работу
и проявляет
вредительско-
диверсионные
действия в
ремонте паро-
возов6.
Таблица составлена автором по: Архивно-следственные дела 5287-2ф, 5577-2ф, 5578-2ф, 5925-2ф, 17832-2ф, 9191-2ф, 5555-2ф, 4634-2ф, 5338-2ф, 5579-2ф, 8703-2ф, 5096-2ф // АВХД УСБУ в ДО.
Комментарии см. в конце таблицы.
448
Продолжение табл. 6
1
2
3
4
5
3. Башкатов Григорий Захарович Арестован: 16.11.1937 г. Осужден: 28.11.1937 г.
Агентурные донесения за период с 1931г. по 1933 г., служил в чине прапорщика в царской армии9. Взят на учёт как бывший царский офицер10.
Показания арестованного члена к/р троцкистской вредительско-диверсионной организации Пунтуса11.
Личные
показания
Башкатова12.
Член к/р
вредительско-
диверсионной
организации —
расстрелять,
имущество
конфисковать13.
4. Беловолов Григорий Григорьевич Арестован: 29.07.1937 г. Осужден: 09.12.1937 г.
Исключен из рядов ВКП(б) в 1933 г. за саботаж решений ЦК и CHK об угле. В 1930 г. осужден по ст. 99 УК УССР на 2 месяца принудительных работ за завал участка14.
Срыв производственных заданий15.
Показания обвиняемых по делу и допрошенных свидетелей. Вину не признал16.
Член вредительской организации — 8 лет ИТЛ17.
5. Галина Петр Петрович Арестован:
15.10.1937 г. Осужден:
15.04.1938 г.
Исключали из рядов ВКП(б) в ноябре 1931 г., в 1933 г. и 1935 г.18
Показания арестованных участников к/р организации Гречко и Лука-нова19.
Акт проверки работы хат-лабораторий при ДоноблЗО подтвердил вредительство, показания членов к/р вредительской организации Гречко, Ковтан-ского, Луканова и Бирюкова20. Сам обвиняемый вины не признал21.
Член вредительской организации — расстрелять, имущество конфисковать22.
6. Гинзберг Борис
Иоахимович Арестован: 19.10.1937 г. Осужден: 13.11.1937 г.
Не обнаружено
Заявление-донос о неблагонадежности Гинз-берга Б. И.23
Показания самого арестованного Гинзберга под физическим и моральным воздействием в процессе дознания24.
Член к/р вредительско-диверсионной организации — 10 лет ИТЛ25.
7. Гладких Роман Алексеевич Арестован: 28.01.1937 г. Осужден: 08.08.1937 г.
-
Дядя осужденного — кулак, дядя жены — троцкист26.
В Орджоникид-зенский горотдел НКВД поступили сведения о том, что Гладких ведет антисоветскую троцкистскую агитацию среди рабочих металлургического завода27.
Изобличали Гладких показания 4-х свидетелей, но сам Гладких вины
не признал 28.
К/р
деятельность — 10 лет ИТЛ29.
449
Окончание табл. 6
1
2
3
4
5
8. Гриневич Иосиф Францевич Арестован: 06.12.1937 г. Осужден: 27.12.1937 г.
Исключен из рядов КП(б)У в 1931 г. за допущенную политошибку во время проведения политзанятий, разлагал трудовую дисциплину, аварии на вверенном участке30.
Большая аварийность31.
Показания свидетелей, от которых они отказались во время реабилитации в 1956 г., и показания самого обвиняемого32.
Вредительство, шпионаж — расстрелять, имущество конфисковать33.
9. Губа Николай Григорьевич Арестован: 15.11.1937 г. Осужден: 29.11.1937 г.
Не обнаружено.
Показания арестованного по делу Иванцова34.
Признание вины самим арестованным, что он является членом троцкистско-диверсионной организации, с указанием места проводимых диверсий и вредительства35.
К/р украинская националистическая организация — расстрелять, имущество конфисковать36.
10. Кандыбко Иван
Михайлович Арестован: 19.12.1937 г. Осужден: 27.12.1937 г.
Во время чистки партии в 1933— 1934 гг. исключен из рядов ВКП(б), имел ряд административных взысканий за аварии и плохое качество ремонта паровозов37. Агентурные материалы изъяты в отдельное дело, но указаны даты агентурных донесений — с 10 октября 1933 по 10 декабря 1936 г.38
Показания трех участников к/р троцкистской вредительско-диверсионной организации, действующей в депо Славянск39.
Показания 8 участников к/р троцкистской вредительско-диверсионной организации, действующей в депо Славянск, заявление Кандыбко на имя начальника ОДТО НКВД станции Славянск, в котором полностью признает свою вину40.
Член к/р вредительско-диверсионной организации — расстрелять, имущество конфисковать41.
Комментарии к таблице 6 1 Анкета арестованного Алдошина И. Р. // АВХД УСБУ в ДО. Д. 5577-2ф. С. 42.
о
Справка начальника ДТО ГУГБ НКВД Н. Вронского транспортному прокурору ЮДЖД//Там же. С. 38.
о
Протокол допроса Алдошина И. Р. от 24.11.1937 г.; Обвинительное заключение по делу Алдошина И. Р. от 28.11.1937 г. // Там же. С. 43, 55.
4 Выписка из протокола заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 28.11.1937 г. // Там же. С. 57.
450
5 Анкета арестованного Бандика И. М. // АВХД УСБУ в ДО. Д. 5578-2ф. С. 20.
6 Копии протоколов допроса Шебанова и Машира // Там же. С. 1-3,5-14; Справка начальника ДТО ГУГБ НКВД Н. Вронского транспортному прокурору ЮДЖД от 23.10.1937 г. // Там же. С. 18.
7 Обвинительное заключение по делу Бандика И. М. от 23.11.1937 г. // Там же. С. 29-30.
8 Выписка из протокола заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 23.11.1937 г. // Там же. С. 31.
9 О гражданине Башкатове от 10.03.1931 г., освещение личности гр. Башкатова от 05.01.1932 г., агентурное донесение от 05.12.1933 г. // Там же. Д. 5925-2ф. С. 1-7.
10 Резолюция на агентурном донесении от 05.01.1932 г. // Там же. С. 6.
11 Обвинительное заключение по делу Башкатова Г. 3. от 13 ноября 1937 г. // Там же. С. 72-73.
12 Протокол допроса Башкатова Г. 3. от 22 октября 1937 г. // Там же. С. 47-58.
13 Выписка из протокола заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 13.11.1937 г. //Тамже. С. 74.
14 Анкета арестованного Беловолова Г. Г. // Там же. Д. 17832-2ф. С. 7.
^ Постановление о привлечении к уголовной ответственности // Там же. С. 8.
16 Копии показаний обвиняемых по делу к/р троцкистской диверсионной организации по шахтам треста «Артемуголь» Волжина Ф. М., Павлова А. Е., Чернышева Д. П., Савченко А. А.; Свидетельские показания // Там же. С. 36-39,40,41-43,44-46,47-48, 49,50-51,52-53, 55-59, 60-61.
17 Протокол № 70 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 09.12.1937 г. // ОГА СБУ. Ф. 6. On. 1. Д. 12. В самом деле выписка из протокола заседания тройки отсутствует.
18 Анкета арестованного // АВХД УСБУ в ДО. Д. 9191-2ф. С. 18-19.
19 Протоколы допросов обвиняемых по делу во вредительстве Гречко В. А. от 14.09.1937 г. и Луканова - от 16.09.1937 г. // Там же. С. 48, 53.
20 Протоколы допросов обвиняемых по делу во вредительстве Гречко В. А. от 14.09.1937 г. и Луканова - от 16.09.1937 г., Бирюкова - от 15.12.1937 г., Ковнат-ского — от 07.12.1937 г.; Акт проверки работы группы хат-лабораторий при ДонОблЗО от 15.11.1937 г. // Там же. С. 48, 53, 64, 71, 78-84.
21 Протоколы допросов Галины П. П. от 17.10.1937 г. - 27.12.1937 г. - 17.03.1938 г.; Протокол очной ставки между обвиняемым Галиной и Бирюковым от 15 декабря 1937 г. // Там же. С. 16-17,40-42, 75-76,85-87.
по
Выписка из протокола заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области
от 15.04.1938 г. // Там же. С. 105.
23
Анонимное заявление в НКВД // Там же. Д. 5155-2ф. С. 7.
24 Жалоба наркому внутренних дел СССР Н. Ежову от заключенного БАМЛАГа НКВД, 16 отд., 218 колония, Хабаровск, Гинзберга Б. И. // Там же. С. 106.
25 Выписка из протокола заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области
от 13.11.1937 г. // Там же. С. 196.
26
Ответ Поныровского райотдела НКВД на запрос начальника Орджоникидзен-
ского горотдела НКВД № 1531929; Обвинительное заключение по делу Гладких Р. А. //
Там же. Д. 4634-2ф. С. 10, 86. 27
Обвинительное заключение по делу Гладких Р. А. // Там же. С. 86.
Протоколы допросов свидетелей по делу Гладких Р. А.; Протоколы очных ставок между обвиняемым Гладких и Святецким Ф. С. от 31.01.1937 г., Гладких и При-лепским от 03.03.1937 г. // Там же. С. 39-47, 54-57, 58-66.
451
zy Выписка из протокола заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 08.08.1937 г. // АВХД УСБУ в ДО. Ф. 4634-2ф. С. 43.
30 Выписка из протокола № 8 заседания президиума партколлегии от 5 полка ГПУ от 24.10.1931 г.; Вырезка из газеты статьи «Троцкист Гриневич разоблачен» (Политотдельская правда. № 43 (1520) от 22.02.1937 г.) // Там же. Д. 5338. С. 6, 59.
31 Вырезка из газеты статьи «Троцкист Гриневич разоблачен» (Политотдельская правда. № 43 (1520) от 22.02.1937 г.) // Там же. С. 59.
3^ Протокол очной ставки между обвиняемым Гриневичем и Наумовым от 27.12.1937 г.; Передопрос свидетелей по делу в 1956 г. // Там же. Нет нумерации. С. 199-202.
33 Выписка из протокола № 82 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 27.12.1937 г. // Там же. Нет нумерации.
34 Справка начальника ОДТО ГУГБ НКВД ст. Красный Лиман Матвеева // Там же. Д. 5287. С. 2.
3^ Протокол допроса арестованного Губы Н. Г. от 19.11.1937 г.; Заявление от арестованного Губы Н. Г. на имя наркома внутренних дел СССР Н. Ежова; Протокол очной ставки между обвиняемым Губой Н. Г. и Дядичевым В. И. от 24.11.1937 г. // Там же. С. 9-10,11,42.
36 Выписка из протокола заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 29.11.1937 г. // Там же. С. 50.
3^ Характеристика на бывшего мастера паровозного депо Славянск — Кандыбко Ивана Михайловича // Там же. Д. 5096. СП.
оо
Опись документов дела // Там же. С. 1-10.
39 Справка начальника ДТО ГУГБ НКВД Н. Вронского транспортному прокурору ЮДЖД от 14.12.1937 г. // Там же. С. 66.
40 Показания Свирикова Г. Г. от 15.09.1937 г., Курмаза К. Е. от 15.09.1937 г., Кондратенко И. И. от 27.11.1937 г., Марченко В. Н. от 17.09.1937 г., Григоровича А. Н. от 22.11.1937 г., Гречко Н. Г. от 10.11.1937 г., Братновского В. П. от 06.12.1937 г.; Заявление начальнику ОДТО НКВД ст. Славянск от арестованного Кандыбко И. М. // Там же. С. 12-15, 21-25, 27-31, 33-36, 38-40, 47-51, 55-58, 70-76, 84,107.
41 Выписка из протокола № 82 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 27 декабря 1937 г. // Там же. С. 147.
Как видно из таблицы, объектом чистки стали лица, на которых имелся компрометирующий материал. Реальными причинами арестов Алдошина, Бандика, Башкатова, Галины, Губы, Кандыбко стали показания «членов контрреволюционных диверсионно-вредитель-ских организаций», Гладких и Гинзберга — доносы в органы НКВД. К сожалению, нельзя узнать истинные мотивы доносов. Причиной арестов Гриневича и Беловолова были аварии на производстве.
Изучение материалов дознания дел арестованных троцкистов и правотроцкистов указывает на формальность процесса:
1) обвинение основывалось на личном признании обвиняемого (за редким исключением, арестованные признавали свою вину). Следует отметить, что признания были написаны по одному и тому же шаблону. Нередко в делах также находятся заявления, в которых арестованные сообщают о своих преступлениях и раскаиваются в содеянном;
452
2) несоответствие показаний всех участников процесса1;
3) нарушение норм УПК (обвиняемых не знакомили с делом, что противоречило ст. 200 УПК СССР)2;
4) изъятые материалы в протоколе обыска полностью не отображались. Например, в деле Гладких Р. А. имеются три письма, не указанные в протоколе обыска от 29 января 1937 г. Письма адресовались родному брату жены арестованного — Шишкову И. Д., который в 1927 г., по словам Гладких, был арестован за троцкистскую деятельность. Письма не были отправлены адресату, однако являлись основным вещественным доказательством3;
5) отсутствие реальных вещественных доказательств. Так, в деле Гриневича И. Ф. были собраны следующие вещественные доказательства: 1) выписка из протокола заседания партколлегии № 8; 2) выписка из протоколов заседаний парткомитета и партсобрания г. Сталино об исключении из рядов ВКП(б); 3) акты от 10 марта 1936 г., 5 февраля 1937 г., 14 февраля 1937 г., 26 февраля 1937 г.; 4) выписки из книги осмотра путей и стрелок ст. Сталино; 5) вырезка из газеты «Политотдельская правда»4.
Что же касается инициаторов ареста, то, анализируя следственные дела, можно с полным правом указать основного зачинщика — органы НКВД, опирающиеся на агентурные данные, свидетельские показания, справки сельсоветов и анонимные донесения.
1 Например, в протоколе очной ставки между Губой Н. Г. и Гевло Н. Г. от 26.11.1937 г. последний отрицал, что его вербовщиком был Губа, а называл Жарского; в деле Гинз-берга нет показаний вербовщика Сущенко, вербовщик Пунтус не смог рассказать о практической деятельности завербованного им Башкатова; Оболонный — вербовщик Кандыбко — утверждал, что завербовал его весной 1934 г., а Кандыбко утверждает, что был завербован в июле 1935 г., впоследствии Оболонный отказался от своих показаний, указав причину — физическое воздействие со стороны следователя Блохина. Не совпадают также показания Марченко и Григоровича по делу Кандыбко. Вербовщик Бандика, Ковалик, был оправдан линейным судом ЮДЖД 21 июля 1939 г. за недоказанностью
вины. См.: АВХД УСБУ в ДО. Д. 5287-2ф, 5155-2ф, 5925-2ф, 5096-2ф, 5578-2ф.
2
Вместо ознакомления подследственного с материалами дела составлялся акт о том, что с обвиняемым была проведена беседа, в ходе которой он полностью подтвердил имеющиеся о себе материалы в следственном деле. См.: Акт начальника 1-го отделения ДТО ГУГБ НКВД ЮДЖД Сомова от 3.11.1937 г. // Там же. Д. 5925. С. 71.
Протокол обыска от 29 января 1937 г., обвинительное заключение по делу Гладких Р. А. // Там же. Д. 4634-2ф. С. 5, 86.
4 Вещественные доказательства по делу Гриневича И. Ф. // Там же. Д. 5338. С 59.
453
Для достижения необходимого результата в ходе следствия применялось физическое и моральное воздействие на арестованных и свидетелей1.
Что касается свидетельских показаний на осужденных троцкистов и правотроцкистов, то нам не удалось сопоставить сведения, дававшиеся во время «кулацкой операции» и во время процесса реабилитации в 1956-1957 гг. Поэтому выяснить реальные причины подтверждения вины подследственных на допросе свидетелей обвинения не представляется возможным2.
Примечательно, на наш взгляд, то, что в протоколах заседания тройки партийная «окраска» в отношении осужденных троцкистов и правотроцкистов исчезает, остается только характер обвинения. Этим и объясняются расхождения при ручном подсчете количества троцкистов по протоколам и по учетным карточкам.
Анализ дел на осужденных за принадлежность к меньшевикам и меньшевистским организациям показал, что процесс дознания ничем не отличался от проводимого расследования в отношении троцкистов и правотроцкистов. Единственным отличием являлась реальная принадлежность подсудимых в прошлом к членам РСДРП (меньшевиков). В качестве примера приведем материалы дел на осужденных Гольден-берга Григория Моисеевича и Жаворонкова Александра Антоновича3.
Гольденберг Г. М. был взят на учет как меньшевик-интернационалист4. Причиной ареста4 февраля 1938 г. стали показания арестованных по делу антисоветской террористической диверсионно-повстанческой меньшевистской организации Глейха И. Я. и Беленького 3. Д.5 Сам же Гольденберг свою вину не признал6. Несмотря на отрицание вины, был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества7.
1 Жалоба наркому внутренних дел СССР Н. Ежову от заключенного БАМЛАГа НКВД, 16 отд., 218 колония, Хабаровск, Гинзберга Б. И.// АВХД УСБУ в ДО. Д. 5155-2ф. С. 106; Допрос в качестве свидетеля по делу Кандыбко И. М. Александрова Б. Н. от 21.03.1956 г. // Там же. Д. 5096-2ф. С. 130.
2 Подследственный Гладких Р. А. указывает на субъективность свидетелей, так как находился с ними в неприязненных отношениях; свидетель Святецкий во время судебного следствия заявил, что уличал Гладких под действием угроз со стороны следователя // Там же. Д. 4634-2ф. С. 21,77-79. Во время пересмотра дела Беловолова Г. Г. эксперт Бабков отказался от своих показаний. См.: Там же. Д. 17832-2ф. С. 236.
3 Там же. Д. 21825-2ф; Д. 5889-2ф.
i Анкета арестованного // Там же. Д. 21825-2ф. С. 3. Меморандум // Там же. С. 19. В деле Глейха И. Я. нами обнаружена резолюция следователя: «В группу, показания в основу». См.: Там же. Д. 22216-2ф.
6 Там же. Д. 21825. С. 13,17.
7 Протокол № 7 заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 21-29 апреля 1938 г. // Там же. Т. 2.
454
Жаворонков А. А. с 27 июля 1924 г. был взят на учет и отнесен к группе пассива, а мотивом для ареста послужили два фактора — донос об антисоветских высказываниях и поддержка жен арестованных1. Арестованный отрицал свою вину, но по показаниям свидетелей был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества2.
Следует отметить, что по делу Гольденберга Г. М. проходило два бывших члена РСДРП(м), а по делу Жаворонкова А. А. — 9 человек.
Что же касается дел на осужденных за принадлежность к эсерам, то под данную категорию подпали бывшие белые офицеры, раскулаченные, служители культа. К сожалению, реальных членов Украинской партии социалистов-революционеров (УПСР) и ПСР среди репрессированных, как показывают дела, выявить сложно. Их принадлежность к партии указывается в анкете, сам же подследственный о своей причастности к эсерам в прошлом не говорит. Единственное, что объединяло осужденных по данной категории, — групповой характер дел3.
Интересная тенденция прослеживается при изучении территориальных особенностей репрессий по партийной «окраске». Эсеровские и меньшевистские организации были сосредоточены в Краматорске, Дружковке и Мариуполе. Объяснить это можно тем, что в прошлом именно в этих городах находились эсеровские и меньшевистские партийные ячейки, активно действовавшие в период Гражданской войны в Украине (1918-1920 гг.). Однако в период пребывания Сергеева Ф. А. на посту председателя Донецкого губисполкома (1920 г.) меньшевистские и эсеровские центры в Донбассе были фактически ликвидированы. Это подтверждается сведениями начальника 1-го спецотдела УГБ НКВД УССР ст. лейтенанта Назаренко о компрометирующем прошлом арестованных органами НКВД УССР за период с 1 января 1938 г. по 1 августа 1938 г.4 Согласно им в Сталинской
1 Учетная карточка, меморандум // АВХД УСБУ в ДО. Д. 5889-2ф. С. 1, 7-8, 10,41.
2 Один из свидетелей при повторном допросе по делу о реабилитации Жаворонкова А. А. от 14 января 1957 г. отказался от своих показаний, а второй — не мог вспомнить по делу ничего. См.: Там же. С. 107,115.
3 По делу Болотова Георгия Федоровича проходило 26 чел. Все они обвинялись в принадлежности к контрреволюционной эсеровской повстанческой организации, ставившей целью отторжение Украины от СССР и организацию буржуазного государства. Все осуждены согласно протоколу заседания тройки УНКВД УССР по Донецкой области от 15 апреля 1938 г. к расстрелу с конфискацией имущества: Там же. Д. 7167. По делу Снежнянского Сергея Михайловича проходило 13 чел., к которым применялись меры физического и психологического воздействия: Там же. Д. 17516.
4 ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 105. С. 280-281. Разница в количестве объясняется тем, что сюда вошли и арестованные по Ворошиловградской области.
455
области такие компрометирующие сведения имелись на четверых из 202 арестованных эсеров1.
Нами также выявлен случай, когда подсудимых вербовали в агентуру НКВД. В частности в деле Гридина Петра Антоновича — анархиста, члена Федерации анархистов в Макеевке — сохранился протокол его вербовки. Интересно, что подследственный согласился на сотрудничество и обязывался создать анархистскую сеть в Мариуполе, но надежд НКВД не оправдал, без санкции прокурора был арестован и осужден к 10 годам ИТЛ2.
Таким образом, «кулацкая операция» была четко спланированной. Источниковедческий анализ дел позволил увидеть, что проводилось целенаправленное изъятие «неблагонадежного элемента», на которого имелся компрометирующий материал. Партийная «окраска» носила субъективный характер. Принадлежность в прошлом к какой-либо партии становилась мотивом для проведения репрессий. Исключение составляют эсеры. Под данную категорию подпадали бывшие белые офицеры, раскулаченные, служители культа. К сожалению, реальных членов УПСР и ПСР среди репрессированных, как показывают дела, выявить сложно, учетных карточек в деле не имеется.
Вывод-обобщение
Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы-обобщения.
Источниковедческий анализ протоколов заседания тройки УНКВД по Донецкой (Сталинской) области за период проведения «кулацкой операции» позволил выделить 9 категорий репрессируемых по партийной окраске в Донецкой области: 1) троцкистов и правотроцкистов; 2) эсеров; 3) меньшевиков; 4) дашнаков; 5) членов украинских партий и организаций; 6) бундовцев; 7) анархистов; 8) черносотенцев; 9) эсеров-анархистов. Таким образом, тройкой самовольно был расширен контингент репрессируемых по «кулацкой операции».
Подсчетом протоколов заседаний тройки УНКВД по Донецкой (Сталинской) области выяснено, что по указанным 9 категориям в рамках «кулацкой операции» (1937-1938 гг.) было репрессировано 316 чел. Приговоренные к высшей мере наказания среди них составляли большинство: к расстрелу было приговорено 73,1 % от общего количества репрессированных по партийной «окраске», к 10 годам ИТЛ - 23,1 %, а к 8 годам ИТЛ - 3,8 %.
1 ОГА СБУ. Ф. 16. Оп. 31. Д. 105. С. 280-281.
2 Агентурная заметка // АВХД УСБУ в ДО. Д. 5884.
456
Что же касается соотношения мер наказаний для каждой категории осужденных по партийной окраске, то приговоренные к расстрелу из общего количества троцкистов и правотроцкистов составляли 51,6%, эсеров — 68,8 %, меньшевиков — 84,1 %, дашнаков — 94,4 %, членов украинских партий и организаций — 63,6 %, бундовцев — 50,0 %, анархистов — 75,0 %, черносотенцев — 100,0 %, эсеров-анархистов - 100,0 %.
В деятельности тройки УНКВД УССР по Донецкой (Сталинской) области в 1937-1938 гг. выделяется три периода:
1) август 1937 г. — февраль 1938 г. — период разворачивания репрессий;
2) апрель-май 1938 г. — резкое усиление репрессий;
3) июль-сентябрь 1938 г. — спад репрессий. Подведение итогов.
Наибольшая активность тройки по осуждению репрессированных по партийной окраске за весь период ее функционирования в рамках «кулацкой операции» приходится на ноябрь 1937 г. и апрель 1938 г. В ноябре 1937 г. было осуждено 74 чел. (45,4 % от общего количества осужденных за период август-декабрь 1937 г.), а в апреле — 83 чел. (54,2 % от общего количества осужденных за период февраль-сентябрь 1938 г.). При этом в ноябре 1937 г. 74,3 % от общего количества осужденных приходилось на троцкистов, правотроцкистов, эсеров и меньшевиков, а в апреле 1938 г. ситуация резко изменилась. Теперь 86,7 % от общего количества осужденных приходилось на эсеров и меньшевиков.
Можно с уверенностью утверждать, что усиление репрессий в апреле 1938 г. напрямую связано с пленарным заседанием Донецкого обкома КП(б)У, которое состоялось 7-8 апреля 1938 г. Основным итогом его работы стала смена партийного руководства области и состава тройки.
В результате новым составом тройки за период с 9 апреля по 9 мая 1938 г. было репрессировано по партийной окраске 39,5 % от общего количества осужденных по данной категории за весь период проведения «кулацкой операции» в регионе.
Обвинения, инкриминировавшиеся осужденным, можно подразделить на две группы: 1) индивидуальные преступления; 2) участие в разного рода организациях. При этом в 1937 г. преобладали осужденные за совершенные индивидуальные преступления, а в 1938 г. — за участие в организациях, отличавшихся между собой партийной окраской и методами борьбы. В 1938 г. ужесточены были и меры наказания — осужденных приговаривали исключительно к расстрелу.
Что же касается механизма репрессий по партийной окраске в рамках «кулацкой операции» (1937-1938 гт.) в Донецкой (Сталинской) области, то весь процесс был четко спланированным и целенаправленным.
457
Проводилось изъятие «неблагонадежного элемента», на который имелся компрометирующий материал. Партийная «окраска» носила субъективный характер. Принадлежность в прошлом к какой-либо партии становилась мотивом для проведения репрессий. Исключение составляли эсеры. Под данную категорию подпадали бывшие белые офицеры, деникинцы, махновцы, раскулаченные, служители культа. К сожалению, реальных членов УПСР и ПСР среди репрессированных, как показывают дела, выявить сложно. Их принадлежность к партии указывается в анкете, сам же подследственный о своей причастности к эсерам в прошлом не говорит.
Среди жертв репрессий по партийной окраске на первом месте находятся рабочие и административно-хозяйственные работники тяжелой, угольной промышленности и транспортного хозяйства, что напрямую связано с проводимой в стране экономической политикой. Износ производственных фондов, в частности в тяжелой и горнорудной промышленности, объяснялся вредительством, саботажем и диверсиями, а не просчетами сталинского руководства. При этом в первую очередь репрессиям подвергались те, кто был исключен из партии во время чисток, имел административные взыскания или судимости за аварии на производстве или срыв производственных заданий.
Объектом репрессий стали социально зрелые граждане, со сформировавшимся мировоззрением, придерживавшиеся определенных жизненных принципов и, таким образом, трудно поддававшиеся перевоспитанию. Можно уверенно утверждать, что вся операция была подчинена единой цели — запугать, подчинив режиму.
«УГОЛОВНИКИ»
М. Юнге, Р. Биннер (Бохум)
ОТ «СОЦИАЛЬНО БЛИЗКОГО»
ДО «СОЦИАЛЬНО ОПАСНОГО» ЭЛЕМЕНТА:
ПРЕСТУПНИКИ И СОЦИАЛЬНАЯ ЧИСТКА
СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА. 1918-1938 гг.
Не только преступник служит мерой его преступления, но также и общество с его вредом и опасностью.
Фридрих Ницше
В 1946 г. генеральный прокурор г. Фрайбурга Карл С. Бадер писал: «Исходным пунктом обсуждения вопроса о том, как общество, основывающееся на принципах права, должно классифицировать уголовников — заключенных концентрационных лагерей, было и остается то обстоятельство, что они также стали жертвами национал-социализма. В отношении уголовников-рецидивистов и даже в отношении самых закоренелых преступников в концлагерях и с помощью концлагерей было совершено преступление»1. Это мужественное выступление Бадера в защиту заключенных концлагерей, носивших на своих робах зеленые (уголовники) и черные (асоциальные элементы) углы, в течение десятилетий оставалось гласом вопиющего в пустыне. Только с начала 1980-х гг. англосаксонские и, с некоторым опозданием, немецкие историки стали изучать историю этих «забытых жертв». Клиенты мест заключения, преимущественно «обычные» преступники, долгое время считались недостойным объектом для исторического исследования. Также и в России вплоть до последнего времени уголовники относились к забытым и частично дискриминируемым жертвам даже на страницах Книг памяти политических репрессий. Исключением являются только издатели московского и ленинградского мартирологов, которые составили списки лиц, расстрелянных «в порядке исполнения приказа № 00447 [...] по уголовным и смешан-
Bader К. S. Der kriminelle KZ-Haftling. Ein kriminologisches Gegenwartsproblem // Gegenwart. 1946. № 14/15. S. 18-21.
459
ным1 статьям УК РСФСР», потому «что большая часть этих людей осуждена и расстреляна безвинно» или «потому что обвинение почти никогда не соответствовало жестокости наказания»2.
Рассматривая источники и исследования, мы задаемся вопросом: как в Советском Союзе 1930-х гг. мог произойти неожиданный поворот в политике в отношении преступности, в результате которого государство отказалось от первоначальной социально-утопической концепции, трактовавшей уголовников как «социально близкий элемент» по отношению к рабочему классу, и перешло в 1937 г. к массовым казням рецидивистов или осуждению их на длительные сроки лагерного заключения?
Иерархически речь пойдет сначала о политическом центре власти в Москве и его возможных мотивах включения уголовников в число целевых групп оперативного приказа № 00447 против «кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» от 30 июля 1937 г. После изучения директив центра на переднем плане исследования окажутся местные карательные органы и вопросы техники реализации оперативного приказа. Какие органы и в какой степени были задействованы, как и каким образом они претворяли в жизнь общие установки политического руководства? Отмечающаяся в исследованиях диспропорция, вызванная фиксацией историков на городской сфере, должна быть устранена за счет включения деревни в исследовательское поле. Пристальное рассмотрение отдельных следственных дел даст возможность детально представить практику отслеживания, ареста, составления обвинения и осуждения на примере конкретных лиц. Таким образом, наряду с ролью, самооценками и мотивами карателей более отчетливыми контурами будут очерчены образы жертв. Центр тяжести исследования находится на Украине.
1. Источники
Изучение темы наталкивается в России на большие сложности, так как следственные дела уголовников и протоколы троек3, которые
1 Т. е. осужденных по параграфам Уголовного кодекса, предусматривавшим наказание как за политические, так и за уголовные преступления.
2 Бутовский полигон. 1937-1938 гг.: Книга памяти жертв политических репрессий. Т. 6 / ред. кол.: Л. А. Головкова и др. М., 2002. С. 195-274; Ленинградский мартиролог. 1937-1938. Т. 5. 1937 / отв. ред. А. Я. Разумов. СПб., 2002. С. 214-500.
о
Тройка — это коллегия, состоящая из трех человек. Как правило, членами судебной тройки в 1937-1938 гг. выступали начальник местного управления НКВД, секретарь областного/краевого комитета ВКП(б) и областной/краевой прокурор. Протоколы заседания тройки оформлялись секретарем. В случае с тройкой речь идет о внесудебном чрезвычайном органе. Такие тройки существовали около полутора лет во всех 64 республиках, краях и областях СССР.
460
большей частью отложились в архивах ГУВД отдельных краев и областей, все еще недоступны исследователям. Несмотря на это, авторам удалось получить частичный доступ к подобным материалам в Барнауле и Кемерово. Помимо этого мы смогли ознакомиться в Отраслевом государственном архиве Службы безопасности Украины (ОГА СБУ) с многочисленными и ключевыми для изучения «кулацкой операции» документами: обширной и многообразной статистикой жертв, директивами московского центра, народного комиссара внутренних дел Украины и начальников региональных управлений НКВД, с докладными записками об итогах «кулацкой операции», авторами которых выступали начальники областных управлений НКВД, а также со многими протоколами троек.
Незаменимым источником стали опубликованные в пятом томе документального собрания «Трагедия советской деревни» материалы о проведении «кулацкой» операции, в первую очередь сводки ГУГБ НКВД СССР о количестве арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 на середину августа и конец сентября 1937 г., а также на начало января и начало марта 1938 года1.
2. Социальная девиация как тема исследования
В России уголовники и другие социальные «уклонисты» до сих пор не воспринимаются всерьез как группа жертв Большого террора. Бывший начальник УРКМ Ивановской области М. П. Шрейдер в своих мемуарах семидесятых годов писал: «И напрасно некоторые современные юридические работники необоснованно считают, что в 1937-1938 гг. и позднее в отношении уголовников якобы существовало нарушение социалистической законности (имея в виду приказ Ежова № 00447)»2. Беспощадной борьбе с криминалитетом зачастую подспудно выражается похвала: «Советский народ, жестко схваченный в "ежовые" рукавицы, посаженный в лагеря и беспощадно уничтожаемый, действительно все меньше и меньше совершал уголовных деяний»3. В Книге памяти жертв политических репрессий Калининской
Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы 1927-1939: В 5 т. Т. 5:1937-1939. Кн. 1:1937 / сост. В. Данилов, Р. Маннинг, Н. Охотин и др. М, 2004; Кн. 2: 1938-1939 / сост. В. Данилов, М. Кудюкина, Р. Маннинг и др. М., 2006.
Шрейдер М. П. Воспоминания чекиста-оперативника // Архив НИПЦ «Мемориал», Москва. Машинопись. С. 95-96. За примечание благодарим А. Г. Теплякова.
Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 1997. С. 58. Станислав Кузьмин также пишет о жесткой, но в конце концов необходимой и успешной операции против уголовников, особенно в лагерях. См.: Кузьмин С. Волки преступного мира // Молодая гвардия. 1995. № 7. С. 273-274.
461
области историк В. А. Смирнов пишет: «Надо признать, что управление [НКВД по Калининской области] приняло решительные меры по "очистке" нашего региона от уголовно-преступных элементов, неоднократно преследовавшихся за бандитизм, вооруженные грабежи, убийства, кражи и другие преступления уголовного характера»1. Омский историк В. М. Самосудов в своей книге создает впечатление, что уголовники только случайно попадали в число лиц, осужденных тройкой по политическим мотивам в ходе массовых преследований2.
Общественное мнение об уголовниках во многом сформировалось под воздействием «лагерной» литературы3. Французский историк Габор Риттершпорн (Gabor Rittersporn) и русский философ Михаил Рыклин первыми подвергли анализу наиболее влиятельные литературные произведения А. И. Солженицына и В. Шаламова на предмет того, как в них изображены уголовники4. Оба писателя описывают профессиональных уголовников — блатарей, которые изолированно от внешней социальной среды, совместно образовывают своеобразный тайный орден со своим специальным кодексом и эндогамным принципом его пополнения (рекрутирования). Асоциально настроенные и всегда готовые к насилию блатари терроризировали в лагерях «политических заключенных»5.
Интересно, что Рыклин, несмотря на свои сомнения в отношении описания преступного мира как непроницаемого и гомогенного образования, что приводит к его «демонизации» и оставляет вне
1 Книга памяти жертв политических репрессий Калининской области. Мартиролог. 1937-1938 / гл. ред. Е. И. Кравцова. Том 1. Тверь, 2001. С. 27. А. И. Солженицын, цитируя своих критиков, писал:« Еще возражают: да ведь вы видели только ворячью мелкоту, главные-то, подлинные воры, головка воровского мира, все расстреляны в 37-м году. Действительно, воров 20-х годов я не видел». См.: Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Опыт художественного исследования. Ч. Ill—IV // Малое собрание сочинений. Т. 6. М„ 1991. С. 273.
2 Самосудов В. М. Большой террор в Омском Прииртышье, 1937-1938. Омск, 1998. С. 67.
К примеру, в конце 1980-х гг. в СССР высокими тиражами издавались соответствующие произведения А. Солженицына, Е. Гинзбург, Л. Копелева и В. Шаламова.
4 Ryklin М. Der «verfluchte Orden». Salamov, Solzenicyn und die Kriminellen // Osteuropa. 2007. Bd. 57. H. 6. S. 107-124; Rittersporn G. From the GULAG of the memorial to the history of penal policy in the Soviet Union. 1933-1953 // Rittersporn G. Stalinist Simplifications and Soviet Complications. Social Tensions and Political Conflicts in the USSR. 1933-1953. Chur, 1991. P. 229-318.
5 Ryklin M. Der «verfluchte Orden». S. 111-112. См. по этому поводу следующие произведения: Шаламов В. Очерки преступного мира // Собрание сочинений в четырех томах. Т. 2. М., 1998; Он же. Жульническая кровь // Там же; Он же. Красный крест // Шаламов В. Левый берег: Рассказы. М., 1989; Солженицын А. Социально-близкие // Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Опыт художественного исследования. Ч. III-IV. С. 265-277, 263.
462
внимания факт сотрудничества преступного мира с режимом, также поддерживает основной структурный элемент позиции Шаламова и Солженицына, а именно идею дихотомии преступного мира (профессиональные уголовники) и «политических», что служит еще большему укоренению стереотипа1. Рыклин основывает на этом свой собственный тезис о «родственности [сталинского] режима и уголовного мира»2. При этом он излагает критику Шаламова и Солженицына, направленную против таких советских писателей, как И. Бабель, В. Каверин, Л. Леонов, И. Ильф и Е. Петров, которые идеализировали и поэтизировали уголовников. Далее Рыклин констатирует, что из этой литературы возникло представление об уголовниках как о «социально близком [по отношению к пролетариату] элементе», который может быть перевоспитан и «перекован». Наконец, Рыклин утверждает, что «усиленное повышение социального престижа уголовников было конституциональной составной частью советской [внутренней] политики», а «сближение советской идеологии с этой социальной [уголовной] средой, ее идеализированное превозношение» ни в коем случае не являлось недоразумением, а было свойственно этой идеологии3. Рассуждения Рыклина имеют одно серьезное слабое место. И без того едва ли существовавшая где-либо, кроме сферы пропаганды, политика «перековки» была окончательно ликвидирована самое позднее в начале 1937 г., вместе с закрытием одноименной лагерной газеты. «Социально близкий элемент» к этому моменту уже давно мутировал в «социально вредный элемент».
Наряду с этим доминирующим и почти безнадежно негативным изображением преступного мира, потрясающе схожим с авторитарными сталинскими образцами мышления, в «лагерной» литературе снова и снова встречаются описания уголовников, которые с помощью своих превосходных знаний неписаных законов лагерной повседневности помогали выжить «политическим».
Едва ли можно принять стремление отмежевать уголовников от «политических» только на основании их якобы морально и социально предосудительного поведения. Нам кажется разумной попытка Арч Гетти (Arch Getty), Габора Риттершпорна и Виктора Земскова «to separate ordinary criminality from genuine opposition to the system as well as from other reasons for which people were subjected to penal repression»: «отделить обычную преступность от оппозиции систе
Ryklin М. Der «verfluchte Orden». S. 111-112; Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ.
С 265-277. 2
Ryklin М. Der «verfluchte Orden». S. 117. К вопросу о позиции А.И. Солженицына см.: Rittersporn G. From the GULAG... P. 231-232.
Ryklin M. Der «verfluchte Orden». S. 113, 123. To же самое см. у Солженицына: Солженицын А. Архипелаг ГУЛАГ. Ч. III-IV. С. 265-277.
463
ме, так же как и от других причин, по которым люди подвергались репрессиям»1. Она открывает возможность исследовать, различал ли режим, и если да, то почему и в какой форме, «политических» и «неполитических» преступников. Упомянутые авторы констатируют в своей работе на основе использованных ими документов властных органов, что важной функцией лагерной системы было подавление, наряду с действительной и воображаемой оппозицией, также социальной девиации2.
Научный подход к изучению преступности в период сталинизма находится пока в зародыше. В Российской Федерации первые документальные материалы и статистические данные в отношении реализации этого аспекта приказа № 00447 были опубликованы санкт-петербургским историком Владимиром Ивановым3. Главным результатом его исследования является то, что автор не смог ни обнаружить понижение уровня преступности после окончания Большого террора, ни подтвердить наблюдение о том, что якобы в ходе массовой операции главный удар был направлен против закоренелых преступников4. В большей степени речь шла о мелких уголовниках-рецидивистах5.
Если критически относиться к небольшому количеству англо-американских исследований по теме6, то можно констатировать излишнее подчеркивание и преувеличение — без сомнения имевшихся — политических мотивов в преследовании уголовников и социальной
1 Getty J. A., Rittersporn G. Т., Zemskov V. N. Victims of the Soviet Penal System in the Pre-war Years // American Historical Review. 1993. № 3. P. 1033.
2 Ibid. P. 1034-1035,1044.
3 Иванов В. А. Органы государственной безопасности и массовые репрессии на Северо-Западе в 30-50-е годы. СПб., 1995; Он же. Миссия ордена. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х — 40-х гг. (по материалам Северо-Запада РСФСР). СПб., 1997. С. 440.
4 Уже Гетти, Риттершпорн и Земсков предполагали отношение приказа № 00447 к этому контингенту: «some of whom were hardly more than notorious hooligans and yet were sometimes sent to the firing squad» («некоторые из них были едва ли больше, чем обычные хулиганы, но их иногда отправляли прямиком в уголовный розыск»). См.: Getty J. A., Rittersporn G. Т., Zemskov V. N. Victims of the Soviet Penal System in the Pre-war Years. P. 1032; Тепляков А. Преследование деклассированных элементов и уголовников // Тепляков А. Г. Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг. М., 2008. С. 397-406.
5 См. в настоящем сборнике статью В. А. Иванова: «Преступники как целевая группа операции по приказу № 00447 в Ленинградской области».
6 Петер Соломон также сначала не заметил, что уголовники были целью репрессий времен Большого террора. Так, в 1996 г. он писал, что в 1937-1938 гг. «борьбой с обычной преступностью пренебрегали» («the handling of ordinary criminality suffered»). См.: Solomon P. Soviet Criminal Justice under Stalin. Cambridge, 1996. P. 230.
464
девиации, т. е. уголовники в этих работах в конечном счете причисляются к политическим противникам большевиков1. Этой позиции мы можем противопоставить следующий тезис: во-первых, преследование уголовников и социальных «уклонистов» носило отчетливые черты социальной технологии; во-вторых, доказуем факт специфического восприятия преступности и социальной девиации, начиная с момента возникновения Советского Союза.
3. Социально близкие элементы
Вождь немецкой социал-демократии Август Бебель нарисовал в своем впервые опубликованном в 1879 г. сочинении «Женщина и социализм» («Die Frau und der Sozialismus») утопическую картину свободного от преступников социалистического общества: «Воры исчезли, потому что исчезла частная собственность и каждый в новом обществе может легко и удобно удовлетворить свои потребности [...] Нет больше бродяг и нищих, они являются продуктом основанного на частной собственности порядка и исчезнут, как только он падет. Убийство? Для чего? Никто не может поживиться за счет другого, а убийство из ненависти, напрямую или косвенно, также зависит от социального состояния общества»2.
В написанном в 1869 г. «Катехизисе революционера», знаменитом произведении русского революционного движения, автором которого был Сергей Нечаев, говорится: «Соединимся с лихим разбойничим миром, этим истинным и единственным революционером в России»3.
В 1934 г. Иосиф Виссарионович Сталин на «съезде победителей» провозгласил социализм в СССР построенным. Три года спустя, в 1937 г., началось массовое преследование преступников и других маргинальных личностей, таких, как проститутки, попрошайки, бездомные, пьяницы, хулиганы и тунеядцы. Их осуждение производилось тройками в рамках приказа № 00447, как в случае из приведенного ниже документа: речь идет о выдержке из протокола заседания
1 Hagenloh P. М. «Socially Harmful Elements» and the Great Terror // Stalinism. New Directions / ed. S. Fitzpatrick. London, 1999. P. 286-308; Yekelchyk S. The Making of a «Proletarian Capital». Patterns of Stalinist Social Policy in Kiev in the Mid 1930s // Europe-Asia Studies. 1998. № 7. P. 1229-1244; Rimmel L. A. A Microcosmos of Terror, or Class Warfare in Leningrad. The March 1935 Exile of «Alien Elements» // Jahrbucher for Geschichte Osteuropas. 2000. № 4. S. 528-551; Shearer D. R. Crime and Social Disorder in Stalin's Russia. A Reassessment of the Great Retreat and the Origins of Mass Repression //
Cahiers du Monde russe. 1998. № 1-2. P. 119-148.
2
Bebel A. Die Frau und der Sozialismus. Berlin, 1904.
3
Цит. по: Катехизис революционера // Революционный радикализм в России: Век девятнадцатый / док. публ. под ред. Е. Л. Рудницкой. М., 1997. С. 248.
465
тройки УНКВД по Днепропетровской области (Украина) от 19 августа 1937 г. Выдержка публикуется в извлечении из оригинала, тройка рассматривала дело одного из так называемых уголовников.
Протокол № 13 заседания тройки Управления НКВД УССР Днепропетровской области
19 августа 1937 г. Совершенно секретно Экз. № 1
Председатель Начальник Управления НКВД, старший майор
тройки: Государственной] Безопасности — тов. КРИВЕЦ
Члены Секретарь обкома КП(б)У- тов. МАРГОЛИН
[тройки]: Облпрокурор — тов. ЦВИК
Секретарь Секретарь УНКВД — сержант Государственной]
тройки: Безопасности — тов. ЮРОВСКИЙ .
СЛУШАЛИ:
...8. Дело ОМЗ Днепропетровского УНКВД № [...] по обвинению БИРМАНА Наума Исааковича, 1913 г[ода] рож[дения]. Обвиняется в том, что, отбывая наказание в Днепропетровской тюрьме, систематически занимался камерным бандитизмом, избивая заключенных и воруя у них вещи. В 1937 году совершил 2 кражи и ряд избиений заключенных /докладчик тов. Кирков
ПОСТАНОВИЛИ:
БИРМАНА Наума Исааковича - РАССТРЕЛЯТЬ
Источник: ОГА СБУ. Ф. 4. Протоколы Донецкой области.
В этом же протоколе тройки содержатся приговоры к расстрелу или к 8-10 годам лагерей в отношении 82 чел. Конечно же, среди них были не только преступники, а еще и кулаки, попы, бывшие белые, царские чиновники, то есть классические политические враги большевиков. Чем этот конкретный случай привлекает внимание? Речь идет о молодом человеке 24 лет, родившемся незадолго до революции 1917 г. и выросшем в юном Советском государстве; он был осужден во время отбывания им срока наказания в тюрьме.
Бирман обвинялся в «систематическом камерном бандитизме», причем термин «систематический» являлся ключевым словом обвинения. Дополнительно он охарактеризован как вор-рецидивист и хулиган, и называется ряд его преступлений. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что обвинение сформулировано очень коротко, а вы
466
несенный приговор совершенно несоизмерим по тяжести в сравнении с совершенными преступлениями. Обвиняемый был осужден заочно, а в распоряжение тройки о нем была предоставлена только эта небольшая справка, которую подготовил для тройки на основании следственного дела названный в самом конце выписки «докладчик» Кирков.
Вопрос состоит в том, как соотносится нарисованная Бебелем утопическая картина свободного от преступности социалистического, или бесклассового, общества с массовым физическим устранением уголовников и других маргиналов в ходе Большого террора 1937-1938 гг. Как эта акция оправдывалась в государстве, в котором в 1920-е гг. доминировала антибуржуазная концепция уголовников как элемента, «социально близкого» рабочему классу? Каким образом «социально близкий элемент» превратился в «социально враждебный»?
Преступность в теории и пропаганде
В 1924 г. в Киеве тиражом 10 ООО экземпляров вышел в свет сборник работ под заголовком «Проблема преступности»1. В этом томе наряду с менее известными советскими авторами были опубликованы такие знаменитости, как социалист Карл Каутский, итальянский социалист, а с 1926 г. фашист Энрико Ферри, советский юрист и криминолог Михаил Гернет и голландский криминолог Н. Бонгер2.
Авторов объединяет то, что все они отвергают теорию итальянского врача и антрополога Чезаре Ломброзо (Cesare Lombroso), в соответствии с которой преступные склонности обусловлены врожденными биологическими или психическими причинами3. Ломброзо зашел так далеко, что объявил преступную личность деградацией к более ранней стадии развития человечества (атавизмом), физически выражающейся, к примеру, через бледную кожу и оттопыренные уши. Каутский описывает суть теории Ломброзо следующим предложением: «Волк и при других условиях не станет вегетарианцем»4. Точно так же авторами сборника была отклонена теория «свободной воли» так называемой классической школы, которую особенно наглядно развивал в своих литературных произведениях Ф. М. Достоевский. В соответствии с ней преступники в момент совершения преступления в конце
1 Проблема преступности / сост. Я. С. Розанов. Киев, 1924.
В случае со статьями известных авторов речь идет о перепечатке старых, частично дореволюционных работ.
Ученик Ломброзо, Ферри, еще придает биологическому фактору определенное значение. См.: Ферри Э. Преступление как социальное явление // Проблема преступности. С. 17 и др.
4 Каутский К. Ломброзо и его защитник // Проблема преступности. С. 74.
467
концов обладают возможностью сделать свободный выбор, несмотря на различные факторы, благоприятствующие преступлению1.
Сами авторы тома склонялись к социологической школе, которая называет главными причинами преступности социальные и экономические условия. В особенности дискутировались работы ее немецких и французских представителей, таких, как Франц фон Лист (Franz von Liszt), Густав Ашаффенбург (Gustav Aschaffenburg) и Адольф Кетле (Adolphe Quetelet).
Но в целом дискуссия о социологической школе оказалась сконцентрированной в сборнике вокруг единственного пункта: ее представители резко критиковались за то, что большинство из них не хотели понимать, что преступность является неизбежным продуктом капиталистического общества, с его неравным распределением собственности и антагонизмом классов2. Реформы в капиталистическом обществе в виде взвешенной социальной политики признавались бесполезными. Один из советских авторов сборника, М. Зурский, так сформулировал этот тезис: «В самом капиталистическом обществе, говорим мы, лежат причины "преступности", и путем частичных реформ причины "преступности" не будут устранены [...] без окончательного уничтожения капиталистического общества невозможно устранить "преступность"»3. В другом месте он писал: «"Преступность", которую капиталистическое общество порождает с натуральной необходимостью, не может исчезнуть ранее, чем будут уничтожены основы этого общества»4. В качестве альтернативы в книге называется (а как же иначе!) социалистическое общество. Преступник и преступность, тем более что в вышеназванных цитатах они автором последовательно закавычены, в этом обществе исчезают и как теоретическая, и как практическая проблема.
1 См.: Gerigk H.J. Der Morder Smerdjakow. Bemerkungen zu Dostojewskijs Typologie der kriminellen Personlichkeit // Dostoevsky Studies. 1986. № 7. P. 107. Тем самым Достоевский находится под влиянием «кчассической школы» с ее главными представителями — Чезаре Беккариа (Cesare Beccaria) и Джереми Бентамом (Jeremy Bentham). Последние предполагают, что преступное деяние совершается после взвешивания всех его преимуществ и недостатков на основе свободного волевого решения. Другие важные философские концепции, основывающиеся на христианских представлениях, — такие, как концепция В. С. Соловьева, в сборнике не дискутировались. См. по этому поводу: Haardt A. Kants Personalitatsprinzip als Grundlage der Rechtsphilosophie Vladimir Solov'evs // Die Aktualitat der Philosophie Kants / hg. v. B. Mojsisch et al. Amsterdam, 2005. S. 37-57.
Гернет M. Социологическая школа науки уголовного права и учение ее сторонников о социальных факторах преступности // Проблема преступности. С. 203.
о
Зурский М. Социологическая школа в уголовном праве как защита интересов господствующих классов // Проблема преступности. С. 123. 4 Тамже. С. 118.
468
Под воздействием этого высокого идеологического барьера, или, лучше сказать, бремени, в Советском Союзе тем не менее развивались научные исследования преступности. Начиная с 1923 г. под руководством начальника административного отдела ВЦИК В. Л. Орлеанского была организована комиссия, состоявшая из криминологов, психиатров, антропологов и статистиков. С этого момента сначала в Москве, а потом и в других крупных городах каждый арестованный проходил через руки соответствующих экспертов1. Наряду с обычной информацией — такой, как предыдущие аресты, осуждения и личные данные, собирались сведения о социальном окружении преступника и данные психиатрической экспертизы. В случае с отдельными преступниками давалось заключение даже об их домашнем окружении и проводилось их обстоятельное исследование в специально устроенной психиатрической клинике2.
Лазейку из строгих идеологических предпосылок, запрещавших искать причины преступности в социалистическом обществе, исследователи находили, характеризуя юное советское общество как переходное и выдвигая на передний план в качестве причин криминалитета микросоциальные и индивидуальные моменты, по возможности те, которые коренились в дореволюционном прошлом преступника3. С помощью объемной картотечной системы были составлены интересные статистики и обнародованы результаты. Но в 1929 г. комиссия неожиданно была включена в состав основанного еще в 1925 г. Госинститута по изучению преступности и преступника при НКВД и фактически распущена4. С этим подчинением научных исследований карательной структуре в СССР теряются всякие следы по меньшей мере частично публичной и вполне дифференцированной дискуссии о причинах преступности5. Материалы этого института, очевидно
1 Начало делу было положено обширным исследованием в Москве. См.: Гернет М. Предисловие к работе «Преступный мир Москвы» // Гернет М. Избранные произведения. М., 1974. С. 407. Антропологи едва ли привлекались из-за отсутствия таковых.
2 Гернет М. Предисловие к работе «Преступный мир Москвы». С. 410.
3 Там же. С. 410,437.
4 Институт делился на 4 секции: 1. социально-экономическую; 2. наказаний; 3. биопсихологическую и 4. криминалистическую. Биопсихологическая секция, согласно М. Гернету, больше всего интересовалась вменяемостью преступников; секция наказания отвечала за борьбу с преступностью и организацию отбывания наказаний; в четвертой секции занимались техникой раскрытия преступлений. См.: Гернет М. Изучение преступности в СССР (Исторические очерки) // Гернет М. Избранные произведения. С. 609.
5 В 1928 г. состоялось Всесоюзное совещание деятелей пенитенциарной системы — людей, организовывавших систему наказаний. В 1929 г. в журнале «Революция и право» была проведена дискуссия об изучении преступности, см.: Диспут по вопросу об изучении преступности // Революция и право. 1929. № 3. С. 47-49; Гернет М. Изучение преступности в СССР. С. 611.
469
ликвидированного в середине 1930-х гг., до сих пор остаются недоступными. Место публичных научных исследований заняла пропаганда. Если до этого момента утопическо-идеологические объяснения преступности находились на заднем плане, то тем заметнее они завладели главенствующими позициями теперь.
В августе 1933 г. многочисленная группа известных и менее известных писателей во главе с Алексеем Толстым, Максимом Горьким1, Виктором Шкловским и Мариэттой Шагинян посетила гигантскую стройку Беломорско-Балтийского канала. Согласно амбициозному проекту в течение только двух лет в тяжелейших климатических условиях предстояло соорудить канал, соединяющий Белое и Балтийское моря, который по своей длине превышал бы Панамский канал. В качестве строителей использовались — новация заключалась именно в этом — исключительно заключенные, которые динамитом и практически голыми руками соорудили канал, оплатив это достижение большими человеческими жертвами2. После посещения строительства писателями в 1934 г. была опубликована коллективная книга, в которой в литературной форме излагались впечатления «инженеров человеческих душ»3. Писатель Николай Погодин дополнительно написал пьесу и сценарий кинофильма. В 1936 г. фильм «Заключенные» вышел на экраны Москвы4.
Во всех этих произведениях с энтузиазмом воспевалась карательная система социалистического общества, которая теперь больше не была средством возмездия в отношении заключенных, а перевос
1 Горький организовал поездку и принял участие в заключительной встрече, но не поехал на канал. См.: Bartels J. Das Kollektivbuch «Belomorkanal» als Beispiel fur die Instrumentalisierung der Literatur im kulturellen Prozefi der 30er Jahre. Masch. schr. Magisterarbeit. Bochum, 1995. S. 206.
2 Klein J. Belomorkanal. Literatur und Propaganda in der Stalinzeit // Zeitschrift fur slavische Philologie. 1995/96. № 55. S. 53-98. По вопросу о числе жертв строительства канала см.: Чухин И. Каналармейцы. История строительства Беломорканала в документах, цифрах, фактах, фотографиях, свидетельствах участников и очевидцев. Петрозаводск, 1990.
о
Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства. 1931-1934 гг. / под ред. М. Горького, Л. Авербаха, С. Фирина. М., 1934.
4 Заключенные. Режиссер Евгений Червяков, сценарист Николай Погодин (Стукало), операторы Михаил Гиндин, Борис Петров, композитор Юрий (Георгий) Шапорин. Производство: Мосфильм. Год выпуска: 1936. Актеры Михаил Астангов, Александр Чебан, Михаил Яншин, Борис Добронравов, Вера Янукова, Надежда Ермакович, Борис Тамарин, Мария Горичева, Павел Оленев, Константин Назаренко, Л. Иванов, Геннадий Мичурин, Марк Бернес. В расположенный далеко на севере лагерь НКВД прибывает эшелон с группой заключенных. Среди них вредитель — инженер Садовский и заядлый уголовник Костя-капитан, который быстро становится главарем барака и запрещает всем выходы на работу. Чекисты начинают упорную и тактичную борьбу за перевоспитание этих людей.
470
питывала, «перековывала» их в людей социализма. Писатель Михаил Зощенко в своем очерке особенно интересовался заключенными, которые «глубоко втянулись в жизнь, построенную на праздности, воровстве, обмане, грабежах и убийствах»1. Он задался вопросом: что будут делать эти люди, если им в стране, свободной от капитализма, являющемся обратной стороной преступности, рассказать что-нибудь о перевоспитании и социализме?
Зощенко выбирает одного из таких заключенных, который обратил на себя его особенное внимание, а именно «товарища Роттенбер-га». Последний пришел к писателю и заявил следующее:
«Буржуазный профессор Ломброзо говорит, что мы, преступники, уже рождены преступниками. Какая чушь... Мой отец — честный труженик... Моя мать — честная работница»2.
Зощенко взял на себя задачу опубликовать в обработанном виде написанную Роттенбергом его собственную биографию3. Ставший из-за дореволюционных общественных порядков игроком и прожигателем жизни, ее герой попадает в конце концов в 1932 г., после бесчисленных ужасных отсидок в тюрьмах и лагерях в России и за границей, в Белбалтлаг, на стройку канала. Лагерные педагоги из тайной полиции (ОГПУ) с отеческой строгостью убеждают его, за чашкой чая и коврижкой, выйти на работу и стать из преступника полезным членом советского общества, следующими аргументами.
Сначала лагерный наставник:
«У нас [в лагере] трудно. Но если бы у нас был рай — к нам бы все стремились и делали бы преступления [...] Мы работаем для себя, а не для капитала. Мы хотим, чтоб наша страна процветала [...]».
Потом начальник лагерного отделения:
«Мы работаем, чтобы в стране было лучше. А если будет лучше — и тебе будет лучше. Мы работаем для блага народа. [...] Разве ты контрреволюционер? По-моему, ты нам социально-близкий. Иди нам навстречу, а мы о тебе позаботимся4. Будешь хорошо рабо
1 Зощенко М. История одной перековки // Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. С. 493.
2 Там же. С. 495.
3 Там же. С. 495-524.
4 См. также другие цитаты: «А власть раскрыла сокровенные происки твоих единомышленников, и вот теперь берет кусок этой действительности, кусок социалистического плана — Беломорстрой, отмеривает тебе крохотную дозу и будет тебя, преступник, лечить правдой социализма»; «В труд заключенного вливается могучая политическая осмысленность: не обслуживай свое заключение, а помогай строить такое общество, где не будет преступности» (Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. С. 91-92,95).
471
тать — и мы тебя досрочно освободим и дадим тебе такую специальность, которая лучше твоей, и такую квалификацию, что все двери откроются перед тобой, когда выйдешь на волю. [...] И я подумал: [внутренний монолог заключенного Роттенберга] пристали ко мне как банные листья. Из вора хотят рабочего сделать». И потом немного позднее:
«Они начали рассказывать мне про новое государство. И тогда я им говорю: — Интересно, что воров не будет. [...] — Воров, — они говорят, — конечно, не будет, поскольку никому не надо будет красть. [...] Вор — это изнанка капитализма. [...] на другой день дал 140 процентов. [...] Нет, не было совестно, что я вор. Ну, я вор. Меня так направила жизнь. [...] Значит, я не виноват. И значит, я буду виноват, если другая жизнь, а я ворую»1.
Согласно Зощенко, Роттенберг стал образцовым рабочим, который, используя данную аргументацию, убедил многих других преступников, и его бригада перевыполняла план, вырабатывая до 240 %2.
Практика борьбы с преступностью
Одна из подкомиссий Центральной комиссии по карательной политике молодого Советского государства рекомендовала в начале 1923 г. особенно мягко относиться к преступникам — выходцам из рабочего класса, а также преобразовать карательную политику в политику перевоспитания и исправления преступников3. Председатель Объединенного государственного политического управления Ф. Э. Дзержинский заявил о своем полном неприятии этой, как он ее назвал, «либеральной канители». При этом Дзержинский продемонстрировал, что теоретически он выступает как хороший социалист, констатировав, что преступность может быть преодолена только путем всеобщего улучшения социального и экономического положения, а также усиления чувства общественности и ответственности. Зато его практические предложения были характерны скорее для классической консервативной политики в сфере борьбы с преступностью. Дзержинский был против предоставления классового «бонуса» преступникам. Уголовное наказание он понимал как средство защиты
1 Зощенко М. История одной перековки. С. 517-520.
2 В фильме «Заключенные» (1936, Москва, режиссер Е. Червяков) концепция М. Зощенко подверглась существенной переработке на основе написанного Погодиным сценария.
3 Протоколы комиссии до сих пор не обнаружены. Короткое изложение содержания см.: Письмо Ф. Э. Дзержинского в ЦКК РКП(б) о карательной политике советского государства, 17 февраля 1924 г. // История сталинского ГУЛАГа. Т. 2. Карательная система. Структура и кадры / сост. и отв. ред. Н. В. Петров. М., 2004. С. 582-583.
472
власти рабочих и крестьян, а не как воспитательную меру. Республика не имеет права на сочувствие и не может тратить на преступников большие суммы. Преступников необходимо ссылать в уединенные, лишенные путей сообщения местности. Борьбу с преступностью следует вести «по методу коротких, сокрушительных ударов»1.
Два пункта из своих представлений Дзержинский смог реализовать. Во-первых, в официальных директивах пенитенциарной политики, узаконенных в Уголовных кодексах 1922 и 1926 гг., не имелось положений об особенном отношении к рабочим. Во-вторых, на первый план в карательной политике была выдвинута защита юного рабоче-крестьянского государства, что еще более подчеркивалось тем, что термин «наказание» был заменен выражением «мера социальной защиты».
Чего не смог добиться Дзержинский, так это осуществления своей концепции безжалостного и жесткого отношения к преступникам, по крайней мере — в полном масштабе. Уголовный кодекс был составлен с намерением задать борьбе с преступностью ясные законные рамки. Как важные достижения могут рассматриваться статьи 8 и 16 УК РСФСР, которые запрещали предъявлять обвинения лицам за их контакты с преступным миром или за преступную деятельность в прошлом. В тюрьмах и лагерях было запланировано, чаще на бумаге, производить перевоспитание заключенных.
Требуемая шефом ОГПУ твердость была проявлена только в отношении широко распространенного бандитизма2. Эта линия карательной политики проводилась также с помощью внесудебного органа советской тайной полиции, так называемого Особого совещания при ОГПУ.
Статистика преступности и других социальных отклонений демонстрирует для конца 1920-х гг. однозначную тенденцию их снижения. Но ситуация моментально изменилась в первые годы коллективизации и индустриализации, начиная с 1929 г. Следствием насильственного введения социалистических структур и отношений, которые знаменовались, в первую очередь в деревне, ограблением и депортациями так называемых кулаков, ликвидацией частной собственности и насильственным объединением в огромные коллективные хозяйства, стал взрывоподобный рост преступности и социальной девиации. Об этом свидетельствует (достоверная статистика в эти годы больше не публиковалась) то, что в конце концов народный комиссар внутренних дел Г. Г. Ягода поставил на первое место борьбу с уголовной преступностью, а не с политическими врагами.
Письмо Ф. Э. Дзержинского... С. 582-583. 2 Здесь необходимо упомянуть, что пока мало что известно о практике борьбы " преступностью в 1920-е гг.
473
Вина за социальную катастрофу догматически возлагалась на классового врага, т. е. на остатки «старого» общества, которые снова подняли свои головы в момент глобальной перестройки общества.
В дискуссиях о теории права в экстремальных условиях классовый враг был назван отнюдь не единственной целью наносимого государством удара. Была вычленена еще одна, вторая, категория, борьбу с которой надлежало вести со всей последовательностью: «явно (курсив наш. — Авт.) деклассированные элементы». Они отделялись, как более вредная категория, от подлежащих принудительному воспитанию рабочих, сбившихся с правильного пути1.
Эта новая категория была задумана как гибкий рычаг карательной политики2.
1. В нее надлежало включать тех лиц, которых нельзя было однозначно идентифицировать как классовых врагов3.
2. Эта категория с самого начала не исключала возможности преследования социально близких элементов или преступников — выходцев из рабочей среды.
3. Благодаря ей термин «деклассированный» мог быть применен по отношению не только к закоренелым преступникам, но и к хулиганам, пьяницам, проституткам, т. е. к социальным маргиналам.
В 1930 г. готовность к систематическому наказанию индивидуумов в зависимости от степени их социальной девиации находилась еще в зачаточном состоянии. Вопреки первоначальным планам, соответствующие положения не были включены в Уголовный кодекс. И тем не менее под однажды зародившуюся идею уже готовилась почва. Причины заключались, с одной стороны, в массовом распространении социальной девиации, с другой — в возросшем притязании государства контролировать и направлять общество с помощью пас
1 В подготовленном в 1930 г. проекте нового Уголовного кодекса СССР статья 1, согласно Н. В. Крыленко, гласила, что для защиты диктатуры пролетариата от классовых врагов и подверженных чуждым влияниям элементов из рядов рабочего класса должна осуществляться система мер «прямого подавления в отношении классовых врагов и явно деклассированных элементов и мер принудительно-воспитательного воздействия в отношении трудящихся». См.: Крыленко Н. Проект уголовного кодекса Союза ССР // Проблемы уголовной политики. Кн. 1 / сост. Н. В. Крыленко, А. Я. Вышинский, Г. И. Волков, А. С. Шляпников. М., 1935. С. 14.
2 Гибкое приспособление права к быстро изменяющимся общественным условиям было главным требованием Н. В. Крыленко. См.: Там же. С. 11.
о
Прежде всего зам. наркома юстиции Г. И. Волков констатировал наличие тесной связи между политическими врагами и преступным миром. См.: Волков Г. И. Классовая природа преступления и советское уголовное право. М., 1935. См. дополнительно цитируемых там авторов на с. 6, прим. 2.
474
портного режима и других регистрационных мероприятий, которые, в свою очередь, увеличивали значение социальной девиации в сознании политического и административного руководства страны1.
Вынесение суровых приговоров в отношении «явно деклассированных элементов» стало достойным делом также благодаря писателю М. Зощенко. В одной из цитат из книги о строительстве Беломорско-Балтийского канала он как бы между прочим заявил, что в новом социалистическом обществе сознательно становятся преступниками все те, кто отвергает протянутую им режимом руку помощи.
4. Статистика
Сколько в СССР было осуждено в 1937-1938 гг. в рамках приказа № 00447 так называемых уголовников, мы точно не знаем2. Одна из сводок, датированная ноябрем 1938 г., содержит общие для всего Советского Союза чудовищные данные: 127 967 осужденных уголовников, из них 44 086 чел. (34,5 %) — к смертной казни и соответственно 83 729 чел. (65,2 %) — к лагерному заключению3. Эта цифра состав
1 См.: Shearer D. R. Crime and Social Disorder in Stalins's Russia; Hagenloh P. M. «Socially Harmful Elements» and the Great Terror.
В нашем распоряжении имеются данные проведения операции на середину августа 1937 г. для 57 областей, а также данные на конец сентября 1937 г., на январь и март 1938 г. для всего СССР и приблизительные данные на 1 июля 1938 г. и 1 ноября 1938 г. для всех областей и краев. См.: Сводка ГУГБ НКВД СССР о количестве арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. Не ранее 15 августа 1937 г. // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 344-348; Сводка № 11 ГУГБ НКВД СССР об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. Не ранее 30 сентября 1937 г. // Там же. С. 369-374; Сводка № 29 ГУГБ НКВД СССР об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. Не ранее 1 января 1938 г. // Там же. С. 387-393; Сводка № 33 ГУГБ НКВД СССР об арестованных и осужденных на основании оперприказа НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. Не ранее 1 марта 1938 г. // Там же. Т. 5. Кн. 2. С. 56-61; Из сводки первого специального отдела НКВД СССР «О количестве арестованных и осужденных органами НКВД СССР за время с 1 октября 1936 г. по 1 июля 1938 г.». Не ранее 1 июля 1938 г. // Там же. С. 156-163; Справка НКВД СССР о количестве арестованных и осужденных за время с 1 октября 1936 г. по 1 ноября 1938 г. Не ранее 1 ноября 1938 г. // Там же. С. 306.
3 я -
Для сравнения: соотношение смертной казни и лагерного заключения в отношении кулаков составляет 185 408:186 898, или почти 1:1. Их доля среди осужденных равняется 48,6 %. Что касается «других контрреволюционных элементов», то соотношение смертной казни и лагерного заключения для 266 760 чел. (34,8 % от общего количества осужденных) составляет 1,4:1,0 или 157 304:109 456. Так как в отношении «других контрреволюционных элементов» речь идет о дополнительном подсчете, проведенном нами на основании неполных статистических данных, указанных Н. Г. Охо-
475
ляет 16,7 % от общего количества 767 397 чел., осужденных в рамках приказа № 00447.
Так как здесь речь идет о цифрах, представленных руководству 1-м спецотделом НКВД СССР, т. е. аппаратом НКВД московского центра, и они должны быть еще перепроверены исследователями с помощью данных, поступавших непосредственно из областей и краев, то, следовательно, мы имеем дело с промежуточными данными. Но и они тем не менее верно отображают следующие тенденции.
Август-декабрь 1937 г.
Среди 100 990 арестованных в 57 областях две недели спустя после начала массовой операции четверть (23 838) составляли уголовники. Этот факт подчеркивает, что к началу операции по приказу № 00447 уголовники составляли после кулаков (46 487) ее вторую по важности целевую группу («контрреволюционные элементы» — 17 592, другие или без указания «окраски» — 13 073). В общей массе приговоров, уже вынесенных в ходе начальной фазы операции, уголовники занимают даже первое место как по количеству осуждений, так и по их тяжести. Из 14 305 осужденных самую большую группу — 5 278 чел. — составляли уголовники (кулаки — 4 197, «другие к-р. элементы» — 2 813, другие или без указания «окраски» — 2 017). При этом 3 726 уголовников были приговорены к ВМН и 1 552 — к заключению в лагерь (кулаки 3 077:1 120, «контрреволюционные элементы» — 1 981:832, другие или без указания данных — 982:1 035 соответственно).
До конца сентября ситуация в общем и целом оставалась без особых изменений: уголовники занимали вторую позицию вслед за кулаками среди всех групп репрессированных. Правда, по тяжести вынесенных приговоров они теперь были далеко позади вслед за «контрреволюционными элементами» и кулаками1.
К январю 1938 г. картина изменилась окончательно. Среди 553 362 чел., осужденных в рамках «кулацкой операции», кулаки в количестве 243 712 чел. (44 %) бесспорно занимали первое место. На втором оказались «контрреволюционные элементы» (161 828; 29,2 %), от которых совсем недалеко отстали уголовники —
тиным и А. Б. Рогинским, то к числу лиц, осужденных к лагерному заключению, нами добавлены также те, кто был осужден к ссылке и тюремному заключению. См.: Справка НКВД СССР. 1 ноября 1938 г. // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 2. С. 306.
1 Из 143 339 осужденных 67 962 чел. составили кулаки, из них 40 676 чел. приговорены к ВМН и 27 286 — к ИТЛ. В случае с уголовниками соотношение выглядело следующим образом: осуждено 39 140 при отношении ВМН к ИТЛ 19 433:19 707; «контрреволюционные элементы»: 33 766 (23 020:12 746). См.: Сводка № И. Не ранее 30 сентября 1937 г. // Там же. Т. 5. Кн. 1. С. 369-374.
476
Ill 993 чел., или 20,2 % от общего количества1. В отличие от других целевых групп операции, в случае с уголовниками укрепилась ставшая заметной уже в сентябре 1937 г. тенденция превалирования приговоров к осуждению в лагерь над приговорами к смертной казни. Соотношение приговоров к ВМН и к ИТЛ составляло теперь для этой группы 1:2 (36 063:75 930). В отношении других групп, напротив, смертная казнь применялась гораздо чаще, не достигая все же вплоть до конца 1937 г. пиковых показателей конца сентября 1937 г. Особенно жестоко в 1937 г. обошлись с «контрреволюционными элементами». В случае с ними соотношение приговоров к ВМН и лагерному заключению составило почти 1:1 (78 237: 83 591), тогда как у кулаков - 1:1,3 (105 124:138 588).
Если для сравнения привлечь данные по Украине, то там для уголовников соотношение ВМН и лагерного заключения в 1937 г. — 1:3 (3 373:9 665) — будет еще более «благоприятным», чем по СССР2. Если посмотреть в целом, то борьба с преступностью в рамках приказа играла здесь менее важную роль, чем в других местностях страны. Из 83 122 лиц3, в отношении которых был вынесен приговор, только около одной седьмой части (13 026; 15,7 %) были осуждены как уголовники4. Точно так же в противоположность всесоюзной статистике кулаки на Украине в 1937 г. не занимают столь однозначно первое место. Число осужденных «контрреволюционных элементов» —
1 Без указания данных: 35 829 чел. (Сводка № 11). В июльской 1938 г. сводке указано количество уголовников, осужденных за 1937 г., — 108 600 чел. См.: Из сводки первого специального отдела НКВД СССР. Не ранее 1 июля 1938 г. // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 2. С. 156-163.
2 Сведения об осужденных областными тройками НКВД УССР за период с начала операции по 3 января 1938 г. 3 января 1938 г. // «Через трупы врага на благо народа». «Кулацкая операция» в Украине 1937-1938 гг. (готовится к публикации в 2009 г. в Киеве). Немного отличающиеся цифры приведены: Справка заместителя начальника отдела уголовного розыска УРКМ НКВД УССР т. Виганд о работе органов РК милиции по изъятию социально вредного и уголовного элемента по данным на 1 января 1938 г. Январь 1938 г. // «Через трупы врага на благо народа». Число осужденных уголовников в ней немного ниже (соотношение 3 282:9 495).
о
См. также: Сведения о количестве осужденных областными тройками УНКВД УССР в соответствии с приказом НКВД СССР № 00447.2 февраля 1938 г. // «Через трупы врага на благо народа». К этому моменту общее количество осужденных для Украины составляло 83 122 чел. См: Сведения об осужденных областными тройками НКВД УССР за период с начала операции по 3 января 1938 г. 3 января 1938 г. // Там же.
4 Сведения об осужденных областными тройками НКВД УССР за период с начала операции по 3 января 1938 г. 3 января 1938 г. // Там же. Более низкие цифры (12 777 чел.; 15,4 %) приводятся: Справка заместителя начальника отдела уголовного розыска УРКМ НКВД УССР т. Виганд о работе органов РК милиции по изъятию социально вредного и уголовного элемента по данным на 1 января 1938 г. Январь 1938 г. // Там же.
477
29 545 чел. — относительно не так далеко отстает от количества осужденных кулаков — 40 181. К тому же соотношение приговоров к ВМН и лагерному заключению у обеих категорий почти одинаковое: 1:1,3 (12 518:17 027) для «других контрреволюционных элементов» и 1:1,5 (16 678:23 503) — для кулаков. Таким образом, «другие контрреволюционные элементы» здесь были осуждены не тяжелее, чем кулаки, но если сравнивать в масштабах всего СССР, то их доля среди осужденных на Украине была выше1.
Январь-июль 1938 г.
Если сравнивать 1937 и 1938 гг., то для Советского Союза можно констатировать следующее. В 1938 г. в целом уменьшилось количество осужденных. Согласно тенденциозной и не совсем точной, или заниженной, статистике, по состоянию на 1 июля 1938 г. было осуждено еще «только» 149 209 чел. (550 720 или 553 362 — в 1937 г.)2. Так же сильно понизилась в 1938 г. и доля осужденных уголовников: с 20,2 % в 1937 г. до 8,9 % (13 263 чел.). Удельный вес осужденных кулаков вырос с 44 % в 1937 г. до 50,8 % (75 827 чел.) в 1938 г. Доля «других контрреволюционных элементов» выросла с 29,2 % в 1937 г. до 40,3 % (60 118 чел.) в 1938 г.3
Для сравнения 1937 и 1938 гг. в отношении тяжести вынесенных приговоров в масштабах всего СССР в нашем распоряжении имеются только данные по состоянию на 1 марта 1938 г. До 1 марта всего было осуждено 11 046 уголовников. В случае с уголовниками отношение ВМН к лагерному заключению в абсолютных числах выглядит как 4 738:6 308. При соотношении 1:1,3 они наказывались заметно более жестоко, чем в 1937 г., но все же значительно «мягче», чем другие целевые группы террора. В отношении «других контрреволюционных элементов» при соотношении 1,1:0,9 (25 179:22 886) приговоры к ВМН выносились значительно чаще (кулаки соответственно 10 254:9 919). Как по абсолютным цифрам осуждений, так и по количеству смертных приговоров (более чем в два раза) «контрреволю
1 В предшествующем разделе из-за дефицита материала непосредственно из Украины авторы вынуждены были снова прибегнуть к неполной сводке московского центра. См.: Сводка № 29 // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 387-393.
2 Из сводки первого специального отдела. Не ранее 1 июля 1938 г. // Там же. Т. 5. Кн. 2. С. 157. Июльская сводка 1938 г. дает для января 1938 г., в отличие от январской сводки, данные только о 550 720 осужденных лицах за 1937 г. См.: Сводка № 29 // Там же. Т. 5. Кн. 1.С. 387-393. Как уже было упомянуто вначале, отсутствуют данные о количестве лиц, осужденных в рамках приказа № 00447 в ряде краев и областей после 1 июля 1938 г.
3 Из сводки первого специального отдела. Не ранее 1 июля 1938 г. // Там же. Т. 5. Кн. 2. С. 157.
478
ционные элементы» (48 065 приговоров) безоговорочно вытеснили кулаков (20 173 приговора) с лидирующих позиций1.
В отношении Украины за 1938 г. в нашем распоряжении имеется более точная статистика, чем в целом по СССР. Эти статистические выкладки демонстрируют, что осуждение уголовников в этой советской республике было полностью вытеснено на задний план. С января по 1 июля 1938 г. из 33 829 чел. «только» 1 074 (3 %) были осуждены как уголовники, правда, в противоположность тенденции 1937 г., большая их часть была приговорена к ВМН (821:253; 79,4 % на 20,6 %)2. Первая половина 1938 г. вообще была для Украины в рамках приказа № 00447 особенно кровавым периодом. Высшая мера наказания внезапно стала применяться сверхпропорционально. При этом «контрреволюционные элементы» лидировали в репрессивной статистике с большим отрывом. Их доля удвоилась в сравнении с кулаками и составляла теперь более двух третей осужденных. Именно в их отношении, а не в отношении кулаков теперь наносился главный удар, а уголовники наказывались сравнительно «мягко». Из 21 943 чел., отнесенных к «другим контрреволюционным элементам», 21 611, т. е. 98 %, были осуждены к расстрелу и только 332 чел. (2 %) отправлены в лагерь. Из 10 712 осужденных кулаков 10 561 чел. (98,6 %) были расстреляны и 151 (1,4 %) подверглись заключению в лагерь3.
Региональные центры борьбы с преступностью
В Оренбургской области на начальной стадии операции по приказу № 00447 сначала были осуждены исключительно уголовники, в том числе 294 — к ВМН и 18 — к лагерям. В Ярославле смертный приговор был вынесен в отношении 184 уголовников4. К 13 сентября в Ярославской области уже было расстреляно 246 уголовников,
Сводка № 33 // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 2. С. 56-61. 2 Сведения о количестве арестованных и осужденных по НКВД (УНКВД) УССР, включая данные областей за время с 1.1.1938-1.7.1938 // ОГА СБУ. Ф. 42. Д. 35 (Статистические отчеты об оперативной работе за 1937 г.). Л. 156-183.
о
Там же. Для 1938 г. из общей схемы выпадают некоторые регионы. В Ярославской области доля осужденных уголовников от общего количества осужденных (3 258) увеличилась с 42,2 % в 1937 г. до 46% (1 491) в 1938 г. Что касается доли осужденных к ВМН в сравнении с осуждениями к ИТЛ, то она изменилась в области в пользу увеличения Доли смертной казни, а именно в соотношении 1,3:1 (806:685), что в целом соответствует общесоюзной тенденции. См.: Начальник УНКВД Ярославской области А. М. Ершов Н. И. Ежову о выполнении приказов № 00485, 00447, 00429, 00593, 00486, 941-386 (из первого доклада) 14 января 1938 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль Большого террора. История операции по приказу НКВД № 00447. М., 2008. С. 261.
4 Смертный приговор был вынесен также в отношении 54 «других контрреволюционных элементов»: Сводка ГУГБ НКВД. Не ранее 15 августа 1937 г. // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 344-348.
479
на их долю падало 38,7 % всех вынесенных смертных приговоров в отношении 635 чел.1 В ходе первой фазы «кулацкой операции» казни или заключение в лагерь уголовников находились на первом месте также и в других областях и краях, среди них выделялись Московская, Ленинградская и Северная области, а также Свердловск и Западно-Сибирский край2. В Киевской области до конца сентября 1937 г. уголовники были главной целевой группой арестов. Их доля среди 9 554 арестованных составила 41,7 %, кулаков — 38,8 %, «других контрреволюционных элементов» — 19,5 %3. В Азербайджане особое внимание преследованию уголовников и «членов семей бандитов» уделялось в подготовительный период «кулацкой операции», т. е. в июле 1937 г.4 Также в июле 1937 г. власти Западной области5 и Западно-Сибирского края6 намеревались в рамках готовящихся репрессий принять меры прежде всего в отношении уголовников.
В Марийской АССР к 1 января 1938 г. было осуждено столько же уголовников, сколько и кулаков. Доля уголовников в общем числе репрессированных составила при этом 40 %. Однако они наказывались не так жестоко, как кулаки и «контрреволюционные элементы»7. Похожая картина наблюдается и в Чечено-Ингушетии. Здесь число репрессированных уголовников равнялось числу «контр
1 Также были казнены 167 кулаков и 222 «контрреволюционных элемента». Только один человек к этому моменту не был осужден в Ярославской области к смертной казни. См. соответствующие протоколы тройки в архиве УФСБ по Ярославской области.
2 Сводка ГУГБ НКВД. Не ранее 15 августа 1937 г. // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 344-348.
3 В целом было арестовано 9 554 чел., из них 3 984 уголовника, 3 707 кулаков и 1 863 «контрреволюционных элемента». См.: Докладная записка начальника УНКВД УССР по Киевской области Н. Шарова наркому внутренних дел И. Леплевскому «О предварительных итогах операции по изъятию контрреволюционного, кулацкого, уголовного и проч. к-р. элемента». 5 октября 1937 г. // «Через трупы врага на благо народа».
4 «Утвердить намеченных [по Азербайджанской ССР] к расстрелу кулаков 500, уголовников 500 чел. и высылке кулаков 1 300, уголовников 1 700 чел. Разрешить рассмотрение в тройке дел контрреволюционных повстанческих организаций с применением расстрела к 500 чел., высылке 750 чел. и выселению в лагеря НКВД 150 семейств бандгрупп». См.: Из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) № 51, пункт 206 «Об утверждении состава троек и лимитов репрессированных», 10 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль Большого террора. С. 83.
5 Запрос от 12 июля 1937 г. См.: Телеграмма УНКВД Западной области Н. И. Ежову от 12 июля 1937 г. // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 327.
6 Доклад председателя тройки по Западной Сибири С. Н. Миронова Н. И. Ежову от 8 июля 1937 г. // Труд. 1997. 2 авг. С. 5.
7 Из 2 964 чел. 1 188 были осуждены как уголовники, 1 178 — как кулаки и 598 — как «контрреволюционные элементы». Отношение ВМН к осуждениям в лагерь составляло: уголовники — 232:956, кулаки — 441:727, «контрреволюционные элементы» — 218:380. См.: Сводка № 29 // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 387-393.
480
революционных элементов», а не кулаков. Доля кулаков среди осужденных составила только 21,8 %. Главное место среди осужденных, далеко опередив кулаков и «контрреволюционные элементы», занимают уголовники в Куйбышевской1 и Ивановской2 областях. Но все «рекорды» бьет Московская область. Секретарь Московского обкома ВКП(б) Н. С. Хрущев в июле 1937 г. планировал репрессировать 33 436 уголовников (80,9 %) из общего числа 41 305 чел., которых предстояло осудить в области в ходе операции по репрессированию «кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». 6 500 уголовников он отнес к первой категории и 26 936 — ко второй3. В действительности к 1 января 1938 г. уголовники составили 56,3 % от 36 813 осужденных, в том числе 4 120 чел. были приговорены к ВМН и 16 597 — к лагерям4. В Ярославской области число осужденных уголовников было не таким высоким, как в Москве, но и здесь оно значительно превосходило цифры репрессированных кулаков и «контрреволюционных элементов»: от 3 045 чел. доля уголовников составляла 42,2% (1 285 чел.). Надо отметить, что в этой области уголовники осуждались экстремально жестоко. Ни в каком другом регионе смертная казнь так часто не применялась в отношении этой целевой группы приказа. Соотношение приговоров к ВМН и заключению в лагерь составляет почти 1:1 (600:685)5.
На начало марта 1938 г. на основании сводки ГУГБ НКВД СССР № 33 можно назвать региональные центры, где осужденным уголовникам уделялось «особое» внимание6:
1 В Куйбышевской области из 7 483 чел. 3 332 были осуждены как уголовники, 2 359 — как кулаки и 1 792 — как «контрреволюционные элементы». Соотношение приговоров к смертной казни и к лагерному заключению составило: уголовники — 932:2 400, кулаки — 1 022:1 337, «контрреволюционные элементы» — 798:994. См.: Сводка № 29.
2 В Ивановской области из 5 920 чел. 2 201 были осуждены как уголовники, 1 921 — как кулаки и 1 798 — как «контрреволюционные элементы». Соотношение приговоров к смертной казни и к лагерному заключению составило: уголовники — 748:1 453, кулаки — 1 244:677, «контрреволюционные элементы» — 928:870. См.: Там же.
3 Н. С. Хрущев И. В. Сталину. 10 июля 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль Большого террора. Эти цифры были в тот же день подтверждены решением Политбюро. См.: Политбюро ЦК ВКП(б), из протокола заседания № 51, пункт 206 «Об утверждении состава троек и лимитов репрессированных», 10 июля 1937 г. // Там же. С. 83; Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 324-325.
4 Сводка № 29 // Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 1. С. 387-393.
5 Там же.
6 Сводка № 33 // Там же. Кн. 2. С. 56-61. Далее в тексте указаны республики, края или области, в которых уголовники в итоге опередили по количеству жертв одну из двух других базисных категорий репрессированных. Согласно Н. Т. Охотину и А. Б. Рогинскому, эта сводка является последней, зафиксировавшей регулярный при-
481
Белорусская СССР: 8 027 (1-я категория — 996, 2-я категория — 7 031), доля от общего числа осужденных — 36,5 %; Марийская АССР: 1 225 (соответственно 239/986) = 45,37 % (уголовники — самая большая группа жертв); Чечено-Ингушская АССР: 2 794 (736/2 058) = 41,3 % (уголовники — самая большая группа жертв); Ивановская область: 2 201 (748/1 453) = 37 % (уголовники — самая большая группа жертв); Кировская область: 1 366 (333/1 033) = 36,9 %; Куйбышевская область: 5 074 (1 270/3 804) = 40,1 % (уголовники — самая большая группа жертв); Московская область: 22 178 (5 170/17 008) = 54,2 % (уголовники — самая большая группа жертв); Смоленская область: 2 279 (626/1 653) = 18,9 %; Тульская область: 2 495 (653/1 842) = 32,4 %.
И только в малом числе регионов доля уголовников среди осужденных была относительно небольшой:
Северо-Осетинская АССР - 78 чел. (15/63) = 3,9 % от общего количества осужденных; Коми АССР - 31 чел. (6/25) = 10,4 %; Вологодская область — 167 чел. (46/121) = 4,8 %; Тамбовская область — 40 чел. (17/23) = 1 %; Орджоникидзевский край — 185 чел. (96/89) = 1,7 %.
Эти цифры свидетельствуют о том, что уголовники были одной из трех важнейших целевых групп первоначально рассчитанной на четыре месяца — с августа по ноябрь 1937 г. включительно — операции по приказу № 00447. В начальный период операции карательные структуры на местах уделяли особое внимание уничтожению преступников. В ходе «кулацкой» операции в отношении уголовников, в отличие от других целевых групп, наметилась тенденция превалирования приговоров к лагерному заключению над приговорами к ВМН. В 1938 г., на фазе продления операции, преследование уголовников стало играть подчиненную роль, но тем не менее его нельзя признать полностью маргинальным. Необходимо также указать на существенные региональные особенности, которые иногда противоречат общей тенденции.
рост жертв репрессий. Три более поздние сводки (последняя, № 36, датирована 6 сентября 1938 г.) уже не регистрировали изменения данных в краях и областях, в которых «кулацкая операция» была продолжена и после 1 марта 1938 г. См.: Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн. 2. С. 552-553.
482
5. Категории уголовников
В отчетах НКВД речь идет об «уголовниках» вообще. Но какие категории уголовников надлежало осудить по приказу Москвы в рамках приказа № 00447? Как выглядели соответствующие представления карательных органов среднего звена (к примеру, народного комиссара внутренних дел Украины) и областных управлений НКВД? Какие категории были в реальности арестованы и осуждены? Идет ли в этом случае речь преимущественно об опасных преступниках, убийцах и членах организованных уголовных банд, для которых в Уголовном кодексе РСФСР также предусматривалась смертная казнь или длительные сроки тюремного заключения?1 Имелись ли в реальной практике случаи грубого отклонения от буквы приказа № 00447 и других инструкций московского центра? Могут ли различные категории в целом, без оговорок, рассматриваться как уголовники? Какие можно выделить территориальные центры тяжести операции?
Московский центр
В пункте 1.7 приказа № 00447 речь идет об уголовниках. Затронутый круг лиц может быть поделен на три большие группы, между которыми неизбежны пересечения. К первой группе могут быть отнесены участники организованной преступности или члены криминальных групп (бандиты, грабители), ко второй — воры-рецидивисты, к третьей — все остальные, совершившие менее тяжкие преступления. Однако последняя группа выделяется в тексте так же, как и рецидивисты, усилительными атрибутами, такими, как «контрабандисты-профессионалы» и «аферисты-рецидивисты», и добавлением: «ведущие преступную деятельность и связанные с преступной средой». Пункт 1.8. приказа предписывал ликвидировать преступность в лагерях и трудпоселках. Репрессивные меры должно было предпринимать в отношении «уголовных элементов, находящихся в лагерях или трудпоселках и ведущих в них преступную деятельность»2.
Для ответа на вопрос, какие целевые группы среди уголовников должны были преследоваться в ходе операции по приказу № 00447, вернемся к дискуссиям и практике советской карательной юстиции. Многие западные криминологи и сотрудники уголовной полиции 1920-1930-х гг. разделяли концепцию, согласно которой большая часть преступлений совершается зачастую небольшой, однородной по своему составу и не поддающейся ресоциализации группой преступников, классифицированной как «профессиональные преступники», рецидивисты, «закоренелые преступники». Если бы удалось уничтожить это
См.: Уголовный Кодекс РСФСР. М., 1936.
2
Оперативный приказ № 00447. 30.7.1937 // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль Большого террора.
483
ядро криминальной среды, то возникла бы перспектива существенного снижения преступности1. Для Советского Союза 1930-х гг. также были характерны аналогичные представления, причем уже в 1920-е гг. тип уголовника — преступника-рецидивиста стоял на первом плане. В резолюции ВЦИК и CHK РСФСР «О карательной политике и состоянии мест заключения» от 19 июля 1927 г. говорилось:
«Признать необходимым применять суровые меры репрессии исключительно в отношении классовых врагов и деклассированных преступников — профессионалов и рецидивистов»2.
14 июля 1935 г. Г. Г. Ягода в докладной записке «О недостатках в работе следственных органов», адресованной Сталину и Молотову, утверждал:
«Казалось бы, что всем, в том числе и работникам суда, должно быть ясно, что преступники-рецидивисты подлежат изоляции в первую очередь»3.
Позиция по этому вопросу преемника Ягоды на посту народного комиссара внутренних дел СССР особенно четко выражена в его часто цитируемом высказывании от 9 апреля 1937 г., сделанном в рамках дискуссии о решении проблемы занятости для 60 тыс. заключенных, ежемесячно [sic] освобождающихся из ИТЛ, ИТК и тюрем. НКВД, заявил Ежов, может обеспечить работой самое большее 6-7 тыс. чел., так как учреждения отказываются принимать на работу бывших лагерников. Если же они это тем не менее делают, продолжал Ежов, то отказываются выплачивать бывшим зекам подъемные на питание, не обеспечивают их жильем, а профсоюзы и парторганизации ими не занимаются. Но среди освобожденных заключенных Ежов выделял группу «неисправимых рецидивистов», которые отказываются от предложенной работы и стремятся и далее вести преступную жизнь. Согласно Ежову, именно освободившимися после отбытия срока ре
См.: Wagner P. Hitlers Kriminalisten. Die deutsche Kriminalpolizei und der Nationalsozialismus zwischen 1920 und 1960. Munchen, 2002; Baumann I. Dem Verbrechen auf der Spur. Eine Geschichte der Kriminologie und Kriminalpolitik in Deutschland 1880-1980. Gottingen, 2006.
2 Резолюция объединенного заседания Президиума ВЦИК и СНК РСФСР по докладам Народного комиссариата юстиции и Народного комиссариата внутренних дел о карательной политике и состоянии мест заключения. 19 июля 1927 г. // История сталинского ГУЛАГа. Т. 2. С. 612.
о
Докладная записка наркома внутренних дел СССР Г. Г. Ягоды И. В. Сталину о недостатках в работе судебных органов. 14 июля 1935 г. // История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. С. 231. Более подробно о Ягоде см.: Shearer D. R. Elements Near and Alien. Passportization, Policing and Identity in the Stalinist State, 1932-1952 // The Journal of Modern History. 2004. № 76. P. 860-862.
484
цидивистами, относящимися к этой группе, в первую очередь и совершаются самые тяжелые преступления: грабежи, разбои, убийства, квалифицированные кражи. В 1936 г. на их счет было отнесено 45,3 % вооруженных грабежей, 46,7 % невооруженных грабежей, 30,5 % случаев скотоконокрадства и 46,5 % квалифицированных краж. 42 % всех арестованных в 1936 г. воров и скотоконокрадов «были рецидивисты, большинство которых недавно освобождены из лагерей». Свое особое отношение к ранее судимым из преступного мира Ежов обосновывал еще и тем, что они составляют кадры для банд грабителей и воров, вовлекают в преступность новичков и неустойчивые элементы. Вместе с рядом целесообразных предложений, направленных на интеграцию большего числа освободившихся заключенных в трудовые коллективы, Ежов рекомендует тех рецидивистов, которые отбывали наказание по уголовным статьям, но не проявили в лагере стремления к возвращению к нормальной жизни, не освобождать по окончании срока, а осуждать лагерными судами или милицейскими тройками1 к трем годам лишения свободы. Вплоть до последнего пункта письмо Ежова было согласовано с Вышинским, который, однако, 7 июля 1937 г. быстро дистанцировался от него в духе мартовской кампании в «Известиях», где с его подачи были опубликованы выдержки из писем уголовников, публично заявлявших о своем разрыве с преступным прошлым2.
Отмеченная у Ежова фиксация на рецидивистах как на самой опасной группе преступников нашла свое отражение в уже приведенном списке «контингентов, подлежащих репрессии» приказа № 00447 (см. выше), но еще более четко выражена она в циркуляре № 61 зам. наркома внутренних дел и главного лица, ответственного за планирование и проведение операции по приказу № 00447, — М. П. Фринов-ского, разосланном 7 августа 1937 г. всем начальникам управлений НКВД и РКМ3.
В этом циркуляре, который давал детальные указания по борьбе с преступностью и одновременно являлся подробной разъяснительной инструкцией к приказу № 00447, еще раз указывалось, кто и за какие преступления должен караться тройкой: 1. преступники, совершившие вооруженный или насильственный грабеж; 2. рецидивисты (закоренелые преступники), осужденные за скотоконокрадство, уличный разбой и укрывательство краденого, а также содержатели притонов; 3. рецидивисты и уголовники, бежавшие из мест лишения
О милицейских тройках см. ниже, раздел «"Кулацкая" тройка как "удлиненная рука" милицейской тройки». 2
Шейнин Л. Явка с повинной // Известия. 1937. 15 марта. С. 4. Циркуляр № 61. 7 августа 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль Большого террора. С. 174.
485
свободы; 4. рецидивисты и уголовники без определенного места жительства, не занимающиеся общественно-полезным трудом, в отношении которых пока не доказано конкретное уголовное деяние, но которые и далее поддерживают контакты с преступной средой.
Пункт 3 циркуляра, регулирующий порядок передачи дел обвиняемых от милицейской тройки «кулацкой» тройке, фактически является дословным заимствованием статьи/параграфа 2 из инструкции Ягоды и Вышинского от 9 мая 1935 г., адресованной милицейским тройкам. Циркуляром № 61 часть преступлений, дела по которым до сих пор рассматривались милицейскими тройками, передавались вновь созданным тройкам «кулацкой» операции, что предполагало резкое ужесточение выносимых приговоров. Милицейская тройка могла выносить приговоры «только» до 5 лет лишения свободы. В заключении циркуляра особо подчеркиваемое Фриновским указание требовало от органов милиции проводить в районах постоянные облавы и тщательно проверять личности задержанных с тем, чтобы ни один рецидивист не ускользнул вследствие невнимательности1. Начальник УНКВД по Московской области С. Ф. Реденс описывает в своем рапорте об успехах «кулацкой операции» позитивные результаты борьбы с преступностью, обусловленные указанием Фринов-ского, приписывая ряду колхозников Рязанского района следующие заявления: «Колхозник д. Канищево Дмитриев заявил: "Этих воров не исправишь, их надо просто уничтожать. Органы НКВД последнее время действительно взялись за очистку деревни от воров". Колхозник д. Недостоево Крысанов заявил: "У нас в деревне есть совершенно неисправимые воры, как Александров, братья Захаровы, Мишин и др. Эти люди не могут жить, не совершая преступления. Их необходимо все время держать в тюрьме или уничтожать"»2.
Среднее звено
Народный комиссар внутренних дел УССР И. М. Леплевский сделал в 1937 г. акцент на борьбе с организованной преступностью. Именно в этом направлении он пытался повлиять на ход «кулацкой» операции в зоне своей компетенции. От Леплевского мы знаем, что 10 июля 1937 г. он отправил Ежову шифрованной телеграммой затребованные Сталиным 3 июля 1937 г. сведения о находившихся на оперативном учете в Украине бывших кулаках и уголовниках.
Циркуляр № 61 впервые был опубликован: Иванов В. А. Органы государственной безопасности... С. 52-53.
С. Ф. Реденс Н. И. Ежову «О ходе изъятия контрреволюционного кулацкого и уголовного элемента». Не ранее 15 августа 1937 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль Большого террора. С. 182.
486
При этом он писал, что «данные по Донбассу и Днепропетровску явно преуменьшены»1. Вслед за этим обеим областям были предоставлены значительно более высокие лимиты, сведения о размере которых на сегодня найдены только для Днепропетровска: 1-я категория, бывшие кулаки — 1 500 чел. (до этого 190), уголовники — 1 ООО чел. (до этого 44); 2-я категория: бывшие кулаки — 2 ООО чел. (ранее 1 752), уголовники — 1 ООО чел. (ранее 219).
Помимо этого Леплевский 15 августа 1937 г. принял участие в двух заседаниях тройки УНКВД по Одесской области. Незадолго до этого он отправил всем начальникам управлений НКВД Украины свои оценки первых заседаний троек, подвергнув критике ход операции в отношении уголовников и заявив, что слишком многие осуждаются «по мелким уголовным преступлениям», которые подлежат рассмотрению судом или милицейской тройкой. Возможно, критика Леплевского основывалась на данных отчета «Дефекты, выявленные в процессе работы тройки по Киевской области»2, подготовленного в начале августа 1937 г. Н. Д. Шаровым, начальником УНКВД по Киевской области. Указание Леплевского гласило: «На тройку дать дела действительно активных враждебных элементов, терроризирующих население, организаторов уголовно-бандитских групп в городе и на селе»3.
Эта директива может рассматриваться как кредо похода Леплевского против преступности. На это же указывает его приказ от 29 сентября 1937 г., в котором предписывалось начать операцию, цель которой — «решительное искоренение вооруженных грабежей и налетов, как в сельских районах, так и в городах, и навести революционный порядок»^.
В этой связи в приказе требовалось проверить, насколько эффективно организована работа милиции. В случае необходимости должны были выноситься суровые приговоры. В киевском архиве сохранился ряд отчетов о проведении операции в украинских областях в сентябре-октябре 1937 г. Но уже спустя только полмесяца после
Шифротелеграмма наркома внутренних дел УССР И. М. Леплевского наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову о количестве учтенных кулаков и уголовников по областям УССР. 10 июля 1937 г. // «Через трупы врага на благо народа».
Докладная записка нач. УНКВД по Киевской области Н. Шарова «О выявленных ошибках при работе тройки». 5 октября 1937 г. // Там же.
Телеграмма наркома внутренних дел УССР И. М. Леплевского начальникам областных УНКВД УССР об устранении недочетов в работе троек. 10 августа 1937 г. // Там же.
4 Директива наркома внутренних дел УССР И. М. Леплевского начальникам областных УНКВД УССР об оперативных мероприятиях по борьбе с вооруженными грабежами в городах. 29 сентября 1937 г. // Там же.
487
появления директивы Леплевского его заместитель вынужден был признать в телеграмме, разосланной начальникам УГБ УНКВД и милиции, что количество «вооруженных и невооруженных грабежей» в четырех областях даже увеличилось: «Очевидно, оперативные мероприятия органов УРКМ не захватывают уголовно-бандитские кадры и не обеспечивают ликвидацию бандитизма»1.
При преемнике Леплевского, А. И. Успенском, которого Ежов отправил на Украину 25 января 1938 г., поход против преступности в рамках «кулацкой операции» уже не имел того значения, как в 1937 г., что наглядно доказывает статистика. Но изменение направления репрессивного удара не было автономным решением украинских властей, а последовало за указанием Москвы. В приказе Ежова «О недочетах подготовки и проведения массовых операций» на Украине конца февраля — начала марта 1938 г. критиковались «вредная погоня за голыми количественными показателями выполнения и перевыполнения "лимитов" и арест распыленной антисоветской низовки», но уголовники в этой связи не упоминались. Возможно, решающим фактором стало то, что Ежов подготовил для дальнейшего проведения приказа № 00447 в Украине (15 февраля 1938 г. Политбюро дало разрешение дополнительно репрессировать в республике 30 тыс. чел., что было самым крупным лимитом в истории «кулацкой операции») новый перечень групп репрессированных. 15 категорий, сведенных в таблицу, были ориентированы главным образом на специфику украинских условий: бывшие члены националистических украинских организаций, лица, поддерживающие контакты с украинской эмиграцией, бывшие члены политических партий Украины, члены недавно «вскрытой» украинской организации сопротивления и т. д. Но больше всего бросается в глаза отсутствие в этом перечне уголовников2. Успенский отреагировал на новый для Украины курс Ежова телеграммой, отправленной 1 марта 1938 г. А. А. Волкову, начальнику УНКВД по Полтавской области:
«Уголовников [в] основном пропускайте через милицейские тройки, [на] судебных тройках рассматривайте только активных участников бандшаек, имея в виду, что по уголовникам дополнительных лимитов также не будет»3.
1
Телеграмма зам. наркома внутренних дел УССР М. Степанова начальникам областных УНКВД УССР об организации борьбы с бандитизмом. 16 октября 1937 г. // «Через трупы врага на благо народа».
2 Н. И. Ежов о «недостатках подготовки и проведения массовых операций» на Украине. Конец февраля — начало марта 1938 г. // Юнге М., Бордюгов Г. А., Биннер Р. Вертикаль Большого террора. С. 300.
3 Лощицький О. «Лаборатор1я-2». Полтава. Документальш матер1али про Macoei penpecii в 1937-1938 pp. // 3 архивов ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2000. № 2-4. С. 129-178.
488
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.